нечего было делать в городе, — сборов не было, приходилось «сматывать удочки».
Анатолий Дуров был необычайно талантлив, это сказывалось во всем. Одно время он увлекался рисованием, стал очень хорошо рисовать, причем и тут ему хотелось внести что-то свое, и он рисовал на стекле особым способом, делая задний план картины на обратной стороне стекла и более близкие предметы изображая на передней его стороне. Писал неплохие стихи, хорошо лепил. За что бы он ни взялся, вое ему удавалось. Он был интересным и очень остроумным собеседником и в то же время человеком взбалмошным и большим самодуром. Не раз бывало, что все билеты на представление проданы, а Анатолий Дуров заявляет дирекции, что сегодня работать не будет. Дирекция волнуется, протестует. Дуров же спокойно заявляет: «Не беспокойтесь, завтра придут». Забирает всю труппу и едет с ней кутить в ресторан.
Он первый из клоунов решил выступить без грима, в богатом костюме. Первый заговорил с арены чистейшим русским языком, стал читать стихи, рассказывать анекдоты. Как клоун-сатирик, он не раз подвергался репрессиям со стороны полиции и высылался из ряда городов без права въезда в них. Я видел его раньше до его гастролей в Калуге и всегда вспоминаю о нем с восхищением. Второго Дурова, повторяю, нет, и вряд ли появление его возможно.
Он стоит перед моими глазами как живой.
Первый дебют в Калуге. Цирк полон. Вся труппа в униформе. Режиссер объявляет: «Анатолий Дуров!» — и цирк дрожит от аплодисментов. На арену торжественно выходит среднего роста человек в пестром парчевом костюме, весь увешанный жетонами, с бриллиантовой звездой эмира бухарского. Лицо без грима.
Маленькие усики. Он раскланивается с приятной улыбкой на все стороны. Цирк затихает. Вое напряженно ждут, что скажет Дуров. А с арены уже доносится:
Голос и дикция у Дурова были изумительные. Дар слова — неповторяемый. Так свободно говорить с арены умел только он один. Животных у Анатолия было очень мало. Четыре или пять собачек, петухи, крыса и кошка, свинья и пеликан. Главное Действующее лицо в его выступлениях был он сам и его удивительно меткий и образный язык. На манеже он бывал около часа, каламбуры его прерышлись показом животных, показом, который тоже сопровождался каламбурами.
Привожу несколько его реприз. Пеликан его изображал, как мелкий чиновник ходит перед начальством. Птица вся изгибалась и ползала по земле. Дуров выводил свинью и, демонстрируя ее, говорил: «Смотрите, свинья эта куцая, как наша конституция». Из-за свиньи он был выслан из Нижнего. Позже уже при губернаторе Хвостове ему также было запрещено говорить о конституции. Тогда он на другой день вывел свинью с завязанным хвостом. Бго стали опрашивать, почему у свиньи хвост завязан. Отвечал: «Не могу сказать. Про хвост Хвостов запретил говорить».
За это он был вторично выслан.
Была у него такая реприза. По ходу действия разговор в репризе идет об обмане. Дуров начинал жаловаться и говорил: «Если министр министра обманывает, то говорят, что это — политика. Генерал генерала обманывает — это стратегия. Купец купца обманьшает — коммерция. А наш брат, если кого надует на целковый, все хором кричат: «Жулик!»
В репризе по поводу русско-японской войны у него был следующий диалог. «Почему у нас на Дальнем Востоке так мало пулеметов? — Потому что своя рубашка ближе к телу: зачем отдавать пулеметы чужим, когда они нам нужны для своих».
Была реприза, выясняющая основы российской политики.
Униформа выносила огромные буквы и строила из них слово «доклад». Дуров говорил: «Министры у нас делают каждый день доклад».
Он убирал букву «д» и продолжал: «Чиновников интересует оклад».
Убирал, букву «о»: «Для бюрократов старый режим клад».
Убирал одну за другой две последние буквы: «Правительство всеми силами старается, чтобы был лад».
«А на самом деле у нас на Руси — ад».
Привожу стихотворение, которое каждый раз имело большой успех.
У Анатолия Дурова был знаменитый горшочек с землей. Он выносил его, брал оттуда землю и пригоршнями бросал ее на арену.
Его спрашивали, что он делает. Он отвечал: «Это горшочек земли для крестьян. Землицей их обделяю».
Заканчивал он свою программу аллегорическим шествием животных. Орел в клетке в цепях был символом конституции. Выезжал на осле со свистком Пуришкевич, шла в поводу у генерала корова Стесселя[39]. Шествие заключала городская управа в виде двугорбого верблюда. На горбах надписи: «водопровод» и «канализация». Шествием программа заканчивалась.
На второй день Анатолий Дуров давал «качели». В качелях сидели свиньи, а Дуров пел куплеты под музыку из оперетты «Веселая вдова». Показывал «Войну животных». Для этого номера он покупал в городе кур, гусей, поросят. Поросята и куры рассматривали военную карту, на которой была разложена пища. Репетировал он с ними всего несколько дней. Учил их на корм. Его крысы и кошка сами забирались в дирижабль, который летал на веревочке. Обращаясь к крысам, он говорил стихи, вызывавшие восторг зрителей,
И т. д. И кончал:
Всех каламбуров Дурова не припомнить. Успех он имел главным образом у галерки. Партер порнографическое предпочитал политике. Дуров каламбурил не только на арене, он любил
