неузенькие плечи полковника. Оказать сопротивление в такой позе практически невозможно.
– Московский уголовный розыск, – представился наконец Григорий. – Майор Мартынов из отдела особо тяжких.
В этот момент сержант быстрым ловким движением ухватил полковника за запястье и в одну секунду заковал его в наручники.
– Дальше что? – спросил Гнедич.
– Вы обвиняетесь в совершении тяжкого преступления, – произнес Григорий.
«Сейчас, в темпе, провести опознание! – лихорадочно соображал Мартынов. – Чтобы не успели поднять кипеж, вызвать адвокатов, прочих заступничков...»
Гвардии полковник неожиданно и как-то беззлобно усмехнулся, скорее даже снисходительно.
– Тяжкий ты мой, – с легкой жалостью в голосе произнес Гнедич. – Напрасно ты, Мартынов, это затеял.
– Увидим, – переглянувшись с сержантом, ответил Гриша.
– Увидишь, – кивнул гвардеец. – Кто служит, как пес, того и убьют, как пса.
– Мне твоя песня не понравилась. Давай-ка без лишнего шума, полковник. Выходим на улицу и садимся в машину! – скомандовал Григорий. – Сержант, проследи, чтобы коридор был пустым, и подгони машину ПГ[12] к самому входу.
Сержант не заставил себя ждать и включил рацию.
Водорезов столкнулся с Петром на входе в зал после третьего звонка.
– Пойдем со мной, – кивнул Петр, показывая за кулисы.
Вышло так, что зверь вторично выбежал на ловца. Водорезов молча последовал за Петром. Николаю сейчас был важен любой разговор, любой кончик нити. Водорезов должен был выяснить, во что бы то ни стало выяснить, куда влипли он и красивая массажистка Алла Григорьевна.
– Поедем с нами, Коля, – произнес Петр, когда они, миновав служебный вход, зашагали по коридору, – посидим втроем – я, ты, командир. Поговорим о проблемах в жизни.
Выходит, не зря забросил Водорезов ту фразу-«крючок».
– Так все-таки есть? – негромко спросил Николай.
Ответить Петр не успел, так как путь к гримерным и комнатам отдыха им преградил высокий милицейский сержант.
– Освободите, пожалуйста, коридор! – вежливо, но твердо распорядился он.
– В чем дело, сержант? – не так вежливо поинтересовался Петр.
– Освободите коридор, – повторил сержант, – всего на десять минут.
– Да без проблем... – как-то нервно, с раздражением отозвался Петр.
Николай с Петром решили переждать десять минут на улице. Вышли опять же со стороны служебного входа и тут же чуть не натолкнулись на капот стоявшего впритык к дверям милицейского «уазика». Находившийся тут же лейтенант ничего им не сказал, лишь бросил на них неприязненный взгляд. Рядом с ним стоял прапорщик милиции в бронежилете и с автоматом. Водорезов и Петр молча отошли в сторону и остановились неподалеку от «уазика». Не прошло и пятнадцати секунд, как из служебного входа вышел уже знакомый им сержант. При его появлении лейтенант немедленно распахнул заднюю дверь патрульной машины, а прапорщик принял автомат в боевое положение. И тут Водорезов увидел в дверях лидера группы «Затяжной прыжок» Валерия Гнедича. Запястья солиста были закованы в наручники, а под локоть его крепко держал высокий мужчина в штатском, в котором Николай узнал майора Мартынова из МУРа. Оперативник и сержант быстро затолкали полковника в «уазик». Водорезов невольно сделал полшага в сторону милиционеров, и Мартынов тут же обернулся.
– Что вы здесь делаете? – спросил Григорий, мгновенно узнав Водорезова.
– Воздухом дышу, – ответил Николай, отметив, что остальные милиционеры берут их с Петром в кольцо.
– Вам придется проехать с нами, – распорядился муровец.
– Да что случилось-то? – Петр как-то нервно усмехнулся.
Ему никто не ответил. Вместо этого с тыла к Николаю и Петру подъехали сразу две милицейские машины, из которых мгновенно выскочили пятеро автоматчиков и окончательно замкнули кольцо.
2
– Я арестован? – спросил Николай у сидевшего рядом с ним флегматичного лейтенанта.
– Нет, – без всякой интонации, даже не взглянув на Николая, ответил милиционер.
– Тогда зачем это все?
Лейтенант ничего не ответил, лишь кивнул не то за окно, не то под крышу «уазика». Дескать, начальство разберется...
Между тем вторая милицейская машина, «Форд», в которой везли Петра и которая шла перед «уазиком» с Водорезовым, неожиданно затормозила. Не прошло и секунды, как из нее выкатился вооруженный автоматом Петр, дал короткую очередь в воздух и в считаные доли секунды скрылся в соседней подворотне. «Ну вот, кажется, началось... Как 22 июня, без объявления...» – мысленно усмехнулся Николай, соображая, что сейчас делать лично ему. Однако сидевший рядом лейтенант сообразил быстрее. Он ударил Николая пистолетом по затылку и при помощи двух рядовых заковал Водорезова, как и полковника Гнедича, в наручники.
Окончательно Николай пришел в себя лишь в милицейском отделении, когда его втолкнули в кабинет.
– Ну и как ты все это мне объяснишь? – первым делом спросил майор Мартынов.
Если бы Николай стал объяснять, как все было на самом деле, опер не поверил бы. Придумывать же чего-либо Водорезов был не мастак, да и голова гудела после удара рукояткой «ПМ».
– Предпочитаешь хранить молчание до прибытия адвоката? Напрасно, Водорезов, – продолжал Григорий.
Руки Николая были по-прежнему скованы наручниками. Впрочем, в любом случае бежать Водорезову было некуда. А Петру, выходит, было?! И куда бежать и от чего...
– Ничего я не знаю, майор, – произнес Водорезов чистую правду, – вот сам выяснить хотел, почему ты и параллельная «контора» такой интерес ко мне питают.
– Вот мы сейчас вместе все и выясним, – подчеркнуто вежливо произнес Мартынов.
– Петр... Он никого из ваших сильно не повредил? – спросил на всякий случай Водорезов.
– Да нет, – скрыв досаду, ответил Григорий, видимо, осознавая собственный промах: не догадался опытный опер заковать в браслеты сразу всех троих. – Только обезоружил. Сейчас введен план «Перехват». Ждем.
– Подождем, – согласился с оперативником Николай.
– Курить хочешь? – спросил Гриша, доставая из кармана пачку сигарет.
– Не курю, – покачал головой Николай.
Однако не успел Гриша щелкнуть зажигалкой, как дверь кабинета без стука распахнулась и на пороге появились пожилой следователь-«важняк» и «давний знакомый» Водорезова – полковник Казаков из ФСБ.
– Все-таки ты?! – подойдя вплотную к скованному наручниками Николаю, произнес Казаков. – Мои бурные, продолжительные аплодисменты, Гриша! – повернув голову к майору Мартынову, усмехнулся Казаков.
И вдруг коротко, без замаха ударил Николая в лицо, одновременно проведя подсечку.
– Игорь, не стоит! – отбросив в пепельницу незажженную сигарету, поднялся со своего места Григорий.
– В самом деле, – поддержал муровца «важняк».
Николай упал на одно колено, но сохранить равновесие сумел. Ответить Казакову было сложно, но в принципе возможно, однако Водорезов предпочел пока этого не делать.
– Эти мрази твоих людей убивают, а ты тут... В адвоката переквалифицировался? – недобро, с заметной угрозой возразил Мартынову Казаков.
– Никто никого не убивал, – внес ясность Гриша. – Водорезов при задержании сопротивления не
