– Мы тогда толком не познакомились... Хотя я подозреваю, что ты – Николай Водорезов. Командир отдельной роты спецразведки ВДВ.
– Верно, – кивнул Николай.
– Равшан, – протянул руку капитан бывшей Советской. – За твою голову давали в свое время больше, чем за сбитый «Ми-24», – сообщил тут же Равшан.
– Сегодня тоже.
– Очень интересно.
Да, вне всяких сомнений, это был тот самый чеченский боевик, которого Водорезов и его разведгруппа взяли в плен и с помощью которого десантники сумели захватить рефрижераторы, набитые солдатскими трупами. А потом была первая встреча с Угрем и фээсбэшным генералом Каляевым.
– Между прочим, Равшан мой коллега, – сообщил наблюдавший встречу «боевых друзей» полковник Яковлев.
Николай вопросительно посмотрел на Юрия Сергеевича.
– Ныне капитан российской милиции, – кивнул Равшан. – Не удивляйся, была амнистия, я со своими бойцами добровольно вышел из леса, служу в МВД Чечни. Там таких, как я, немало... Я все-таки в Советском Союзе воспитан был, а не в волчьей стае, ты должен понять, Водорезов.
– Но мне тебя представили как смертника, – заметил Николай.
– Видишь ли... – Равшан сделал паузу, подбирая нужные слова. – Как только я стал милицейским оперативником, я решил размотать ту давнюю историю с торговлей трупами. И не зря начал это делать. На моей родине, в Чечне, этот бизнес продолжается.
«Там наверняка имеется своя база-лаборатория, наподобие „Долгостроя“, – подумал Водорезов, но перебивать Равшана не стал.
– Я собрал оперативную бригаду, вышел на тех, кто всем этим занимается, смог установить, где находится так называемый «госпиталь», где у молодых, здоровых ребят вырезались нужные органы. И у чеченцев, и у русских. Но когда мы поехали на захват, наша опергруппа попала в засаду. Трое моих ребят погибли, меня контузило. Через четыре дня меня обвинили в предательстве и связях с боевиками. Я бежал из больницы и укрылся здесь, спасибо Сергеевичу. Сейчас я в розыске, но ищут меня лишь пособники того, кого называли Угрем. Ребята из моего отдела верят, что я не предатель. Но им запретили работать по данному направлению.
– Мы с Равшаном давние приятели, – кивнул Яковлев. – Ему можно верить.
– Я готов на все, лишь бы положить конец этому змеиному бизнесу. Поэтому Юрий Сергеевич назвал меня смертником. Этот Сторожев, Угорь, мертв. Меня это немного успокоило. Думаю, потеряв столь сильного лидера, группировка распадется, в ней обязательно начнутся противоречия, конкуренция за место главаря...
– В том случае, если Угорь мертв, конечно, – согласился Водорезов. – Но по моему мнению – он жив.
– Что скажете, полковник? – Равшан всем своим мощным корпусом повернулся к Яковлеву, слово старшего по званию и возрасту для кавказцев всегда решающее.
– Я видел Угря мертвым... Но это еще ничего не значит, – ответил Яковлев. – Это Угорь. Если интуиция не подводит Николая и Сторожев жив, то он причинит немало зла. И нашим соотечественникам, и твоим, Равшан.
– У нас одна страна, брось, полковник. Нации разные, Родина одна, – несколько пафосно отозвался Равшан.
– Поэтому надо найти Угря и уничтожить, – подвел итог Водорезов. – Равшан прав – потеряв лидера, группировка начнет распадаться. По крайней мере следствию и МВД будет проще работать против нее. Сейчас надо немного подождать, сюда должен подойти еще один товарищ...
Равшан недоумевающе посмотрел на Юрия Сергеевича.
– Все в порядке, – махнул рукой полковник. – Парень любой «хвост» срубит.
– Ваш человек, вы отвечаете, – отозвался Равшан. – Слушай, Водорезов, а этот... Который зарядку по утрам делает, он жив?
– Жив, – кивнул Николай.
– Странно, – покачал головой Равшан, – сегодня такие талантливые ребята долго не живут...
6
Генерал МВД вытер вспотевший лоб, затем сделал шумный глоток, поглощая пятизвездочный дагестанский коньяк. Пил он прямо из горлышка, игнорируя миниатюрную изящную рюмку.
– Все трое скрылись, – заявил он синеокому Алексею Алексеевичу, находившемуся рядом.
– И что же теперь? – заметно занервничал тот.
– Искать будем. Да ничего страшного. Вы ведь уже начали?
– Да, – кивнул Алексей Алексеевич.
– Ну вот, при всем желании эти долбаные десантники ничего не успеют.
– А если...
– Без «если». Они ничего не знают, ничего не успеют придумать, а если даже и придумают... Нет, время не на их стороне.
– Это очень хорошо, генерал. Но все равно... Ваша оплошность очень не понравится... Сами знаете кому.
Генерал знал и поэтому ничего не ответил. Он вновь взялся за коньяк и вновь отхлебнул прямо из горлышка. Когда вернул бутылку на место, коньяка в ней оставалось на самом донышке, что называется, на один палец. Алексей Алексеевич взглянул на часы, висевшие на стене, сверил со своими, наручными:
– Впрочем, вы правы. Времени у десантников нет, силовой поддержки нет, оружия тоже нет. Против танков с вилами не пойдешь. Я не буду никому ничего докладывать, не буду огорчать нашего общего делового партнера. Тем более завтра днем он на некоторое время покинет нашу страну.
Генерал благодарно кивнул, чуть помялся и допил-таки остатки коньяка.
Спустя час после «отрубания „хвоста“ Максим приехал по адресу, который полковник Яковлев дал ему заранее. Равшан узнал его с первых же секунд, рядовой Богданов за прошедшие годы не сильно изменился.
– Зарядку по-прежнему делаешь? – спросил капитан, пожимая крепкую ладонь Максима.
– Когда время есть – делаю, – ответил Богданов. – Вот сегодня удалось.
– Таким образом – нас четверо, – перешел к делу Николай. – Полковник, ты с нами?
– В смысле? – переспросил Яковлев.
– В смысле выхода на боевую операцию. Со стрельбой и прочими сопутствующими. Неволить на такое дело не буду, ты и так нам хорошо помог.
– У меня сердце, у меня желудок, – усмехнулся Юрий Сергеевич, – язва или инфаркт. Кирпич на голову упасть может... Поэтому иду с вами.
– Тогда командование переходит ко мне, – категорично заявил Водорезов. – Возражения есть?
Возражений не последовало.
– Для начала послушаем Максима, – продолжил Николай, – он побывал на объекте «Долгострой» несколько раньше меня, но разузнать успел гораздо больше.
– Рассказывать мне особенно нечего, – заговорил Максим, стараясь быть кратким и говорить по делу. – После Чечни я вернулся в цирк, но как-то не работалось. Однажды нас, цирковых артистов, вызвали на так называемую «корпоративку». Ну повеселить богатых, которым уже лень доехать до цирка. Отработали программу, все как положено. Но в одном из зрителей я узнал того, кто был тогда в Чечне. Того самого, с дергающимся лицом. И дальше действовал уже на автомате. Сумел в антракте подойти к одному из телохранителей, завязал разговор. Сказал, что мне надоело работать в цирке и я хочу стать бодигардом. Тот дал мне адрес школы телохранителей, я уволился из цирка и за короткое время приобрел нужные частному охраннику навыки. И все это время я пытался что-либо узнать о том господине с нервным, дергающимся лицом. Но ничего не узнал. Едва я направлял разговор в данную область, мои собеседники замолкали. У меня были намерения поступить к этому Угрю (тогда я еще не знал этого псевдонима) в охрану. Я искал связи и наконец нашел. Меня взял к себе один из серьезных предпринимателей, компаньон Угря.
