непременно вместе и не за просто так. Руслан свою жизнь отдаст дорого. А ее, Карины, еще дороже. Руслан не может просто так исчезнуть, испариться из ее жизни. Он назвал Карине несколько адресов, и она их запомнила. Не исключено, что сейчас Руслан находится по одному из них. Жаль, нельзя больше звонить, менты запеленгуют и тут же найдут ее... По какому адресу может быть Руслан? Если... Нет, никаких если, действовать только наверняка! Она зашла в интернет-кафе, посмотрела последние новости. Из всех происшествий самым громким был взрыв коттеджа в элитном поселке Пироговка. И еще смерть генерала ФСБ Каляева... Вот здесь надо остановиться! Что говорил Руслан? Адрес – Москва, центр, улица... квартира... принадлежит Каляевым. А если Руслан сейчас именно вот по этому адресу? Москва, центр, улица... Не так уж далеко от интернет-кафе... Поэтому Карина немедленно поедет туда, в любом случае ей необходимо что-то делать, а это единственное решение. Карина привыкла действовать.
– Я работал на органы безопасности. Без званий, чинов и наград... Единственное, в чем мне оказали помощь, – это сумели найти хороших продюсеров, и я смог реализовать свой музыкальный потенциал... Если вы меня отпустите, я дам вам очень-очень ценный совет.
– Очень-очень? – переспросил Туба Водорезов.
– Очень-очень, – кивнул Туб. – Похороните вы все это дело... Особенно его! – кивнул певец в сторону Максима. – Хорошо бы сделать так, чтобы он сгорел вместе с коттеджем.
– Поздно, – отозвался Максим. – Я ведь уже позвонил в прокуратуру.
– Это очень плохо... Ладно, последнее слово, дорогие товарищи! Но только с условием, что отпустите.
– Отпустим, – вставила и свое слово Люба. – Вот только пугать не надо... Угорь с господином Каляевым всех пугали и где теперь?
– Бывает, – вздохнул Миша Туб. – Так вот... Если вы нашли лабораторию Угря (а вы ее, судя по всему, нашли), то уничтожьте ее. Сами, без всех этих следователей-дознавателей. Ну и... Желательно, чтобы это уничтожение не прошло мимо средств массовой информации.
– Ну ты и сказанул... Миша Туб! Да тут штурмовая команда нужна, я ведь в самом деле был на этой базе-лаборатории, – усмехнулся в ответ Водорезов. – Нам вдвоем не по зубам, Миша. Или ты с нами?
– Нет, я не с вами, я теперь сам по себе, – покачал головой певец. – А лабораторию нужно уничтожить. На ней сошлись интересы слишком многих... сильных мира сего, – медленно подобрал нужное определение Туб. – А на нет – суда нет. НА НЕТ – СУДА НЕТ!
– Мы как раз хотели, чтобы суд был, – отозвалась Люба.
– Как знаете, я свое слово сказал... Могу быть свободным?
– Конечно, – кивнул Николай.
Спустя час, вопреки советам Миши Туба, все трое были в стенах следственного управления. Следователь, представившийся Рустамом Муратовичем, оказался классическим флегматиком. Лишних вопросов не задавал, слушал молча, не выражая никаких эмоций.
– Значит, Богданов был, что называется, подставлен, потому что собрал разоблачительные материалы об этом так называемом «Долгострое»?
– Да, – кивнул Максим. – Здесь многое...
– Но все это требует проверки, – сказал Рустам Муратович, мельком взглянув на «досье», представленное Максимом.
– Так проверяйте! Нужно немедленно ехать в «Долгострой»! Брать его приступом, штурмом! – вставил Николай. – Иначе склад и лабораторию переведут в другое место.
– И что я, по-вашему, поеду брать штурмом? Прямо сейчас?
«Типичный чиновник со всеми подобающими качествами! Сидеть, зевать и протирать задницей штаны куда привычней!» – мысленно клял следака Водорезов.
– Да нет, можно и в четверг... После дождичка, – заметил Максим.
Водорезов посмотрел на его лицо и все понял. Ледяное спокойствие, холодная ирония. Незначительная шуточка. Таким Богданов был всегда перед прыжком в самое пекло, перед ответственным разведрейдом. Это означало, что гвардии рядовой уже принял решение и советоваться с командиром не намерен.
– Что такое? – дернул бровями Рустам Муратович, не меняя флегматичной мины.
– Слушайте, можно выйти? У меня от волнения что-то с желудком... – сморщил физиономию Максим.
– Слева по коридору, в самом конце... – отозвался следователь.
– Спасибо, я не заблужусь.
Водорезов хотел было выйти вслед за Максимом, но сдержался. Пусть, пусть поступает так, как сочтет нужным. Ведь его, а не Николая, могут в любой момент арестовать за побег. Так что удачи, Максим... Будем, как всегда, действовать в соответствии с обстановкой. А Миша Туб оказался прав!
Выйдя в коридор и направившись в сторону туалета, Максим сразу обратил внимание, что за ним тут же тронулись трое высоких, плотных ребят в штатском. Не оборачиваясь, Максим дошел до самой двери с буквой «М», коснулся ручки и вдруг, замерев на месте, резко обернулся.
– Ну... Туда тоже со мной? – кивнул он на дверь сортира.
– Придется, уж извини, – кивнул старший из сопровождающих.
Максим оглядел ребят. Все выше и тяжелее его. Наверняка вооружены. У него же никакого оружия. Правда, рядом с сортиром, в углу, стояла швабра, видимо оставленная на время уборщицей. Висевшие неподалеку часы показывали время обеденного перерыва.
– Пошли, – тяжело вздохнув, расслабился Максим и потянул на себя дверь сортира. – Прошу вас первыми!
В соответствии с оперативной инструкцией один из оперативников и в самом деле первым вошел в туалет, огляделся, молча кивнул. Старший сделал приглашающий жест Максиму. Богданов вошел в сортир, следом за ним двое остальных. Максим направился было к писсуару и вдруг, не оборачиваясь, ударил ногой одного из сопровождающих. Тот потерял равновесие и толкнул второго. Третий попытался ударить Богданова в голову, но Максим перехватил его руку и в одно мгновение перебросил через себя, да так что тот рухнул на двух остальных коллег. Максим же одним прыжком покинул злосчастный сортир и запер дверь шваброй.
Проходную следственного управления Максим также преодолел одним прыжком. Охранник успел выхватить пистолет, но выстрелить уже не успел. Максим в считаные мгновения скрылся.
– Упустили, товарищ генерал. – Покинув сортир, Воробьев успел привести себя в порядок и помассировать ушибленное при падении плечо.
Сейчас он стоял перед начальством почти что по стойке «смирно».
– Расслабься, придурок, – устало-печальным голосом откликнулся генерал. – Делай что-нибудь, а не глаза пяль! Или служба надоела?
– Никак нет! Разрешите действовать? – вытянулся Воробьев.
Генерал МВД лишь махнул рукой.
– Ну-ка, пойдем, Водорезов, – тяжелая ладонь Воробьева легла на плечо Николая. – В отдельном кабинете побеседуем. Не возражаете, Рустам Муратович?
Следователь возражений не имел.
– Присаживайся, гвардии подполковник... – вежливым тоном начал разговор майор Воробьев. – Мне нужен Богданов! Немедленно! – начал майор не терпящим возражений тоном.
– Мне он тоже нужен, – кивнул Водорезов. – Но я, в отличие от тебя, могу и подождать.
– Ну что ж, можно и так... – не повышая голоса, отозвался молодой майор. – А можно и вот так!
В одну секунду профессионально отработанным движением оперативник выбил из-под Водорезова стул. Обычно такой «следственный прием» неплохо срабатывал, допрашиваемый оказывался на полу, в ногах у Воробьева, и интонация его сразу же менялась. Однако на этот раз стул отлетел в угол, а Николай в последнее мгновение исхитрился оказаться на ногах.
– Не надо, майор, – процедил Водорезов. – Только мебель переломаешь. Зазря переломаешь.
– Ниндзя, да? – усмехнувшись, оценил Николая оперативник. – А ведь ты за пособничество пойдешь! И за убийство каляевского семейства.
– Да живы они, майор, – ответил Николай.
– Вот как? Интересно...
