не решить.

— А пиратство — это не проблема? — спросил Вандом.

— О пиратстве особый разговор, — заметил капитан, — Господин де Монваллан, вот интересующая вас книга.

– 'Морские разбойники Средиземного моря' , — прочел Гугенот, — То, что надо!

— Читайте побыстрее, — сказал Вандом, — Я тоже хочу.

— После меня, — ответил Гугенот.

Вандом сунул нос в книгу. 'Падение Гранадского царства' . Гугенот перелистывал страницы.

''Испанская армия, после осады, стоившей больших потерь обеим сторонам, принудила, наконец, город Малагу к сдаче…

— О, Малага! Отличное вино! Гасконец его любит!

… Фердинанд опустошал Андалузию до 1489 года. Муллей-бен-Гассан умер, и престол наследовал сын его Мухаммед-Абдалла-эль-Зогоиби.

— Вот нехристи, — шепнул Вандом, поеживаясь.

…Баязет II, султан константинопольский и смертельный враг его, султан Египта, отсрочив свою кровавую распрю, заключили договор для подания помощи испанским мусульманам…

— О Господи, — прошептал Люк, — А если и сейчас против нас объединятся все мусульманские правители? Во главе с турецким султаном…

Гугенот перелистал еще несколько страниц.

''Бесчеловечия морских разбойников ни в чем не уступали жестокости испанцев: бесчисленные набеги опустошали прекрасное побережие Андалузии, и всякий раз нападающие, нагруженные добычей, возвращались на корабли свои с толпой несчастных, осужденных испытать все бедствия рабства. Напрасно испанские войска старались подавать помощь несчастным: они никогда не поспевали вовремя. Враги налетали подобно туче, разили как гром, и когда кастильские всадники появлялись на месте набега, то находили дымящиеся развалины, пустыню, усеянную трупами и плач нескольких старух, которых пираты не сочли достойными увоза в неволю' .

— Господи Боже, — прошептал Вандом, — Правда, это Андалузия, но все-таки жаль людей…

— То же происходит и в Провансе, — хмуро сказал капитан.

— Боже! — охнул паж, — Читайте же, что было дальше! Вот ужас!

''Ужас, произведенный этими хищничествами и убийствами, которым, по тонко рассчитанной мести мавров, подвергались дворяне и монахи больше, чем простой народ, дошел до того, что Фердинанд Католик, наскучив беспрерывными жалобами, в 1504 году принужден повелеть, чтобы приступили к приготовлениям для крестового похода в Африку… '- прочитал Гугенот.

— А почему священникам и дворянам больше доставалось от этих злодеев? — спросил Анри.

— Святая простота! Священник — более опасный враг для оголтелых мусульман.

— Это понятно. А дворяне?

— А дворяне могут оказать ожесточенное сопротивление, и за них можно содрать выкуп побольше, чем с мирных поселян.

— А дальше? Что тут у вас?

''Кампании кардинала Хименеса. Харуджи-носильщик, пират алжирский' . Вау! Я смотрю, тут и крепость Джиджелли мелькнула где-то..

— Стоп! — сказал Гугенот, — Хорошего понемножку. Я читаю первым, потом вы, господин паж.

— Значит, за полтора с лишним века до нас, — вздохнул Люк, — Фердинанд Католик. 1504 год… История повторяется… Испанцы тоже называли себя участниками крестового похода…

— Ай, де ми Алама! — сказал на этот раз сам капитан, заметив, что пассажиры приуныли, — Как там поется: 'Погибла надежда Ислама' ?

— Вы так полагаете? — спросил Вандом с надеждой.

— Будем стараться, — улыбнулся капитан, — Вас еще что-то интересует, господин де Монваллан?

— Да, сударь. Учебник или что-нибудь в этом роде, самое примитивное, для начинающих.

— По навигации? — спросил капитан.

— Нет, сударь. Что-нибудь арабское или турецкое. Если можно, и то, и другое.

— А испанским вы владеете?

— В достаточной мере.

— В таком случае с арабским вы должны разобраться. Дело в том, что мой учебник на испанском языке.

— А наши, что ли, не издавали арабскую грамматику? — спросил Анри.

— Может, и издавали, но до меня сия литература не дошла, — вздохнул капитан, — Чтобы легче разобраться, могу дать кое-какие свои записи. И простейший словарь типа разговорника.

— Буду вам очень признателен. А как с турецким?

— Здесь проще. Наши короли поддерживали со Стамбулом связь, и литература такого рода выходила еще в прошлом веке.

— Что вы говорите? — вытаращил глаза Вандом, — Наши короли сотрудничали с Турцией, тем самым, предавая Испанию?

— Трудно иметь дело с молодыми наивными людьми, — вздохнул граф де Вентадорн, — Вы знаете историю XVI века?

— Знаю, конечно! Итальянские войны, Франциск. Первый и Диана де Пуатье, petit bande, роковой турнир, копье Габриэля де Монтгомери, Амбуазский заговор… — затараторил Анри.

— Остановитесь на мгновение, — взмолился капитан.

— Но я еще не все сказал! Злодейство Екатерины Медичи, отравленные перчатки Жанны Д'Альбре…ай! Я забыл сказать, что,…давая жизнь Генриху Наваррскому, героическая Жанна пела! А еще колдун Рене! Ай! Я забыл Мишеля! Великого ученого Мишеля Нострадамуса! Что еще? Свадьба Генриха и Марго, героические планы Адмирала /!!!/…Колиньи по освобождению фламандцев, ужасная резня, самая позорная и кровавая страница нашей истории — Варфо…

— Остановитесь, — снова воззвал капитан, — Мы все это знаем…

— Ла Моль! — не унимался Анри, — Восковая фигурка, страстная, роковая, безумная, прекрасная люовь Провансальского графа де Ла Моля к прекраснейшей королеве Маргарите Наваррской и еще…

— Я хотел сказать вам, паж, — простите, что перебиваю вас, только то, что в шестнадцатом веке Испания стремилась играть ведущую роль в европейской и мировой политике. Варфоломеевская ночь отчасти была спровоцирована Мадридом. Короли Франции стремились помешать гегемонистской политике Мадрида. Отсюда и сотрудничество со Стамбулом. Ну, а теперь Мадрид не опасен. Не так опасен, — поправился граф де Вентадорн.

— Когда же настал перевес в нашу сторону?

— В нынешнее царствование, если с этим подразобраться. К этому стремились и Великий

Генрих IV и жестокий кардинал Ришелье. Почти все войны и заговоры нынешнего века проходили не без участия наших южных соседей. Вижу, художник, и г-н де Монваллан разделяют мою точку зрения.

— Конде их проучил! — сказал Вандом.

— О да, Конде их проучил. Победы Конде значительно ослабили Мадрид. Не будем останавливаться за недостатком времени на отношениях Великого Конде с Мадридом и Парижем, это особая тема. В итоге — Пиренейский мир и союз — брак нашего короля и испанской инфанты Марии-Терезии.

— Значит, это не было предательство со стороны молодого короля? — спросил Вандом, — Мне говорили другое. Мне говорили, что, женившись на инфанте, Людовик предал свою первую любовь, Марию Манчини…

— Вы хотели бы видеть на троне Франции племянницу Мазарини? — холодно спросил капитан, — Женившись на инфанте, король поступил как мудрый политик. Война была предотвращена. Кто осуждает короля за это — очень наивен и не понимает высокой миссии монарха.

— Лучше бы взял в жены дочь Карла Первого, — вздохнул Анри, — Принцесса Генриетта умна и прелестна, она и любила короля!

— Свадьба короля с инфантой опередила Реставрацию Карла Второго. Произойди Реставрация