догадываетесь, Ярослав Михайлович, зачем я пожаловал, зачем разыскал в глуши забытого селенья. Только не говорите, что имеете хорошую работу, зарплату, возможность заниматься наукой и довольны сегодняшним положением. Вас же ничего здесь не удерживает?
– Мне здесь хорошо, – просто сказал Ярослав. – Есть все возможности, в том числе заниматься наукой. Особенно когда остался единственным научным сотрудником. Все темы мои.
– Полно вам! Огородом вы там занимаетесь, а не наукой! Морковку выращиваете для зверушек. Ну, еще иконы пишете… Но тоже дилетантство.
– А вы их видели? Иконы?
– Нет, но слышал. Говорят, начали еще в студенчестве. У вас тогда прозвище было – Затворник.
– Не Затворник, а Сезанн, – поправил Ярослав.
– Да, что-то в этом роде… Не понимаю, для вас звание Пилот звучит куда лучше.
– В таком случае нечего возразить. Как всегда, ваша служба лучше знает, что человеку нужно.
– Вот это уже правильно. Поэтому хочу предложить работу за рубежом. Скажем так, специфическую работу, по нашему профилю, но с учетом образования и знаний в области природопользования. Разумеется, не сразу, через год-два…
– Экономическая разведка? – усмехнулся Ярослав. – Сперва строительство дорог в Нечерноземье, бульдозеры и скреперы, солдаты из казахских аулов, вечно пьяные командиры…
– Не спешите, – мягко прервал Скворчевский. – Жанр иной. Это же не армейская служба…
Можно было сразу от всего отказаться, однако Ярослав знал, что разведку никогда не удовлетворит прямой отказ, ибо, прежде чем устраивать подобную вербовку, отмерено не семь, а добрых сорок раз, и теперь этот полковник явился сюда, чтобы один раз отрезать.
Подобное предложение уже было однажды, когда Ярослав только что получил диплом. Правда, тогда к нему пришла женщина и после недолгих разговоров о планах на жизнь посоветовала дать согласие на учебу в специальном центре подготовки – о работе еще речь не велась, и когда он отказался, то спустя месяц получил повестку из военкомата и отслужил от звонка до звонка как офицер-двухгодичник.
В общем-то, правильно сделал, иначе бы не увидел настоящей России…
– Между прочим, у меня была не совсем и плохая служба, – заметил Ярослав. – Иначе как бы я попал в эти края?
– Ну да, бульдозеры, скреперы, пьяные командиры… И Страна Дураков! А я предлагаю соответствующую вашей неординарной личности. – Скворчевский понизил голос:
– Разумеется, вам придется пройти специальную подготовку, поработать сначала в пределах Государства Российского. Понимаете, о чем говорю?
– Не совсем, – признался Ярослав. – Например, в чем конкретно будет заключаться моя работа? Добывать секретную информацию? Грубо говоря, шпионить в стане вероятного противника?
– Ну-ну, не так сразу! – засмеялся Скворчевский. – И напрасно иронизируете. Россия открыта сейчас всем ветрам, кого только не заносит в нашу отчизну. И вы, как патриот, должны это понимать. Начнете с малого, а там посмотрим.
– Заманчивая перспектива… А если не соглашусь? У вас больше нет рычага давления. Второй раз строить дороги не отправите.
– Почему вы решили, что это мы загнали вас в армию? – возмутился Скворчевский. – Откуда такое убеждение? Я официально заявляю: наша служба к этому не причастна, никаким образом. Да, я знаю, с вами имел беседу наш сотрудник… Повестка после этого – чистое совпадение! Мы узнали об этом спустя полгода. Кто вас туда упрятал – до сих пор загадка. Военкомат, который призвал, утверждает, что вы доброволец, но нет ни заявления, ничего… Мы еще будем разбираться с этой историей.
– Хорошо, считайте, что поверил, – перебил его Ярослав. – Но сейчас я не намерен покидать эти края. Мне здесь хорошо. Так что…
– Не спешите! – остановил Скворчевский. – Вам и не придется покидать эти края. По крайней мере в течение года-двух.
– Как это понимать?
Гость встал, побродил по убогому жилищу, посмотрел фотографии лебединого базара на льду, спросил:
– В каких вы отношениях с Овидием Сергеевичем Закомарным?
– В каких? – напрягся Ярослав. – А можно считать, ни в каких.
– Но он заезжал к вам сегодня… то есть вчера вечером?
– Это ничего не значит. Я не люблю новоиспеченную буржуазию.
– Потому мы к вам и обратились. Люблю, не люблю – это все область чувств. Вы же понимаете, наш интерес к этой фигуре не случаен. Полагаю, и у вас за время знакомства возникло множество вопросов, связанных с соседом, с населением его Дворянского Гнезда… Не так ли, Ярослав Михайлович?
– Да, пожалуй, так, – согласился он.
– Например, вы никак не можете объяснить себе, с какой целью он отдал приказ своим людям сжечь ваш дом в Скиту, – продолжал Скворчевский, разглядывая жилище. – А потом предложил выстроить новый. Нелогично, правда?.. Или почему, например, проявляя внимание к вам, одаривая дорогими подарками, он не подпускает вас к своей усадьбе и запрещает своим людям вступать с вами в контакт. Странно, да?
– У него, наверное, свои принципы общения с соседями, – предположил Ярослав, чувствуя какую-то неясную угрозу.
– Вот и нужно выяснить, что это за принципы.
– И я этим должен заниматься?
– Совершенно верно. Пока да, пока нужно всего-то навсего сблизиться с ним, войти в круг людей, которых впускают в недоступное Дворянское Гнездо. Вам ведь и самому хочется посмотреть, что там происходит.
– Особого желания нет. Да и возможностей…
– Есть. Есть! – убедительно сказал Скворчевский и сел напротив. – И возможности будут. Вам нужно согласиться, чтобы Закомарный восстановил ваш дом. Вы же отказались от этого, решили взять в рабство поджигателя? За то, что иконы ваши украл? Я понимаю, это от гордости, но сейчас следует поступить из соображений стоящей задачи. И она не так уж и сложна… Кстати, не припомните, что произошло в ваших отношениях накануне пожара? Вы же не ссорились?
Ярослав нащупал в кармане талисман, сказал сдержанно:
– Нет, не ссорились. И ничего особенного не произошло.
– Хорошо бы вспомнить все детали. Самые незначительные, на ваш взгляд. Может быть, вы нарушили принципы вашего соседства?
– Вроде бы нет…
– Вы же наблюдательный человек! И память у вас отличная.
Разговор с Закомарным он мог каким-то образом прослушать, но знать что-либо об их встрече с Юлией – вряд ли: посторонних в заповеднике не было, и из егерей никто не приходил в Скит…
– Не могу сказать… Все как обычно, я ушел на Ледяное озеро и на следующий день ночью увидел зарево.
– Но это же явно: Закомарный хотел наказать вас таким способом, выжить из заповедника, – подсказал Скворчевский. – Вы ему стали мешать, вторглись в какую-то запретную Область, увидели то, что не положено видеть.
– Что я мог увидеть? От Скита до Гнезда – тридцать километров по прямой.
– Например, вот этого человека. – Гость выложил перед ним фотографию. Посмотрите, не встречали его накануне?
На снимке был дядя Юлии – тот самый, что приехал за ней ночью на катере.
– Не встречал, – заявил Ярослав. – В это время всякое движение в заповеднике запрещено.
– А как же девушка? – спросил Скворчевский и улыбнулся. – Была же у вас девушка?
– Она и сейчас есть. И не одна. Он знал о «гареме», но при этом ничего о Юлии. И крыть ему было нечем, убрал в кейс фотографию.
– Хорошо, Ярослав Михайлович. Мы несколько отвлеклись… Итак, вам следует поехать в Дворянское Гнездо, встретиться с Закомарным и отказаться от прежнего решения. Пусть он восстанавливает дом.
