работать, и так уже переутомление чувств. Обязанности нехитрые, наблюдать за пассажирами Как увидишь Широколобого, хватай – и удар за ухо, вот в эту точку.

– Пожалуй, должность такая мне не подходит. Я думал, ты матку ищешь. А ты – Широколобого…

– Да нашел я матку, нашел! Правда, только свою, свою любимую женщину… Но мне с ней некогда даже встретиться! Я должен быть на посту! Сюда приближается мертвая душа, Широколобый! Агент Слухача! Запомнил точку? – Он показал на Бурцеве, и тому стало страшно от прикосновения. – Один удар – и он глухой, слепой и без дара речи. Такое им возмездие.

– Ты меня потом обязательно научишь. Я с удовольствием пойду к тебе в ученики. Только не сейчас…

– Ты никуда не поедешь! Я же назначил тебя оперативным дежурным по центру! – Геля не спеша огляделся по сторонам. – У тебя есть допуск к государственным тайнам?

– Есть, я же работаю в спецпрокуратуре, – серьезно признался Сергей.

– Да я не об этом! Нашел чем кичиться… Я про государственные тайны говорю! Не просто какие-нибудь там секреты…

– Тогда нет такого допуска.

– Ладно, я тебя допускаю, – решил Геля и пошевелил пальцами на ногах. Уехал бы и не узнал… Есть настоящая, истинная Матка, уже вскормленная. Я нашел свою, тут она… А этой нигде нет, но так хочется хотя бы взглянуть!.. К ней прилетали пчелы со всего мира и приносили фермент. Разумеется, только те, кто им обладал. Потом она летала сама по всему миру и собирала по крупицам то, что было рассеяно и сохранилось. Ведь ферментами обладает не только живая материя, но и вечные, нетленные предметы, камни и даже пространства. Это же тончайшая материя!.. И она летала! От египетских пирамид, где прикасалась к тому, к чему прикасалась Клеопатра, до Палестины, чтобы пройти путем Богородицы и Христа, отыскать и наступить босой ногой в их следы. А потом такая длинная дорога, сквозь старые монастыри, жизнь возле древних книг, которые читали святые, через земли, в которых жила княгиня Ольга. И так ее вскормили! Но за ней все время охотились насекомые и хищные птицы, все время норовили склюнуть на лету. Самая великая государственная тайна – Матка явится миру лишь в третьем тысячелетии! А пока она живет где-то здесь, в Стране Дураков. Потому что здесь можно сохранить маточные ферменты.

– Мне все время казалось, Матка – это символ, – признался Сергей. – Некая идея, учение, принцип устройства мира, новый вид правления или власти, а не конкретный человек.

– Матка – это женщина! – шепотом сообщил Геля. – Это прекрасная, потрясающая женщина. К чему она ни прикоснется – все расцветает, приобретает гармонию и смысл, все наливается оплодотворенной жизнью.

– Погоди. Погоди! Это ты говоришь о той, с пятнышком на руке? – Бурцев тоже сел на асфальт рядом с Гелей.

– С пятнышком это моя матка, я ее пометил когда-то, чернильной ручкой ткнул, чтобы потом найти. У каждого человека должна быть своя. И одна на всех – истинная Матка! Да, она символ и женщина одновременно, и ей принадлежит будущая власть в мире. Только она без всяких знаков, потому ее трудно найти. Если вообще возможно… А Слухач ее найдет! Потому что демон. И сейчас он движется сюда, в Страну Дураков, чтобы уничтожить Матку! Теперь понимаешь, как мне трудно одному держать фронт против этой демонической силы?

– Думаю, «Энтерпрайз» не сможет войти в воды реки Маеги, – предположил Бурцев.

– Ну, посмейся еще, посмейся, прокурор, – горько сказал Геля. – Вы там сидите, сволочи, народный хлеб жрете. Думаете, с преступностью боретесь. А преступность настоящая давно перешла в другое измерение. Идет война в области тонких энергий!.. Начинаешь объяснять – принимают за сумасшедшего.

– В области тонких энергий я кое-что понимаю, – признался Бурцев и сразу же нарвался на взрыв эмоций.

– Что ты понимаешь? Что?! Не издевался бы тогда надо мной! Можешь ты поверить? Ситуация очень опасная! Я пришел в Страну Дураков в самое время. Опоздал бы, и все… Сегодня-завтра здесь будет Широколобый агент. Потом явится сам Слухач! Нет, не на авианосце. Под какой-нибудь личиной. У сатаны их много… Бороду отрастит, и попробуй узнай… В Америке ему предложили компромисс: он вернул «Энтерпрайз», ему вернули родину. Натаскали его там, натренировали как пса и рекомендовали на место Скворчевского.

– Этого не может быть! – отрезал Бурцев. – Каперанг не тот человек, чтобы управлять такой спецслужбой. Он был хорош у тебя в Центре.

Блаженный горестно покачал головой:

– Ничего ты не понял… Миром давно управляет дьявол! А нам притирают уши о божественной природе власти!.. Мол, все оттуда, с небес, за грехи наши. Да человечество безгрешно!..

Потом он опоздал и на следующий автобус – вечерний, хотя взял еще один билет. Геля не отставал ни на шаг, и Бурцев понял, что сам не хочет отделаться от него. Этот блаженный притягивал; в его полоумных речах сверкали зерна каких-то полускрытых, малопонятных истин, которые не один раз и не один год будоражили сознание. Он понимал, что, пообщавшись с этим странным человеком, можно и самому свихнуться, уверовав, что передний край войны с демонизмом проходит по Стране Дураков.

А Геля забыл обо всем на свете, в том числе и о Широколобом агенте Слухача, который должен явиться. Он наконец-то нашел уши, куда можно вдувать свои полубредовые идеи помраченного сознания.

– Человечество сожрут Широколобые каннибалы! – возвещал он. – Если бы я знал, с какой целью меня забирают из Института космоса в ад центра «Удара возмездия», никогда бы не согласился. Я все время думал о звездах! Я мечтал о звездах! Только не о звездных войнах. А меня бросили в ад! Но я отомстил Широколобым! Разнес их секретную лабораторию! Знаешь, что они делали? Производили мертвые души! Из клеток выращивали запчасти для сильных мира сего. Ты слышал о клонировании? Да сейчас стали много говорить! Тогда ничего не было слышно, а дело делалось. И наши Широколобые опять обскакали западных. Я их видел… Это страшно, прокурор! Они похожи на детей, даже пахнет так же… Только это не дети! Но все равно рука не поднялась… Они же замыслили исправить Божий промысел! Сделать человека вечным! Но не каждого, а только тех, кто правит сегодня. Когда я надел носовертку Широколобому на горло!.. Носовертки у нас на Дону лошадям на нос закручивают, чтобы смирно стояли, когда куют без станка… Когда надел, он мне признался, педик гнойный, что почем! Стоит человеку заменить орган, сразу же вселяется демоническое начало! Почку пересадить – ерунда, но если печень или сердце, то все. Человека нет – есть демон. Они нашли способ, как переустроить мир; как уничтожить человечество! А потом говорят, что я параноик!..

И ночевать Бурцев отправился вместе с Гелей, в летнее пристанище, под деревянный причал, где в паутине толстых лиственничных бревен, над водой, из досок и фанеры было устроено жилище, напоминающее цыганскую кибитку. Гелий напрочь забыл, что ему надо дежурить возле вокзала и вылавливать Широколобого агента. Но вдруг спохватился и вцепился в Бурцева.

– Ты меня заговорил! Боже Правый! Боже Крепкий!..

Он выскочил из своего убежища на деревянный причал и забегал взад-вперед. Пока он рассказывал страсти, к пристани подошел белый туристический теплоход «Мария Ульянова» и гомонящие не по-русски пассажиры уехали на экскурсию. Бурцев тоже выбрался наверх и увидел, что Геля уже орудует на борту судна, где матросы и обслуга занимались своими бренными делами. Кого-то он там таскал за грудки, кидал поленья в рубку, где заперся капитан. Когда же на причал вырулила милицейская машина с проблесковым маячком, блаженный безбоязненно нырнул в воду. Бурцев рассчитывал, что он вынырнет где-нибудь под причалом, и потому заспешил вниз, однако прошло пять, десять минут, а Геля все не выныривал.

Он не боялся демонов из ада, где побывал, но трепетал при виде милиции, поскольку был объявлен в розыск после разгрома лаборатории. Широколобых он чуял на расстоянии, знал об их приближении, но беспомощным оказывался перед милиционером. Бурцев уже начал думать, что Геля утонул, ударившись о подводную сваю у причала, но через полчаса тот вынырнул прямо под своим жилищем и тихонько спросил:

– Эй, прокурор? Милиция уехала?

– Уехала! – обрадовался Бурцев и помог ему забраться в кибитку. – Ну что? Где Широколобый агент?