Сроки Карнейских торжеств и в кругу белокурых ливиек
Начали пляс, доспехи надев, браноносные мужи
(В оное время дорийцы еще не черпали влаги
Из Кирейской струи, но жили в долинах Азилы);
Их показал с Миртусской скалы, с высот, где сразила
Дщерь Гипсеева льва, быков Эврипиловых гибель.173
О, никогда еще Феб хоровода не видел священней,
И ни единому граду щедрее себя не явил он,
Ни одного из богов не чтили вернее, чем Феба.
Иэ пэан, о, иэ пеан! — Мы внемлем припевам
Тем, что дельфийский народ измыслил в оное время,
Как на луке златом искусство явил Стреловержец.
Демон ужасный: но легкие стрелы в него ты направил
Быстро, одну за другой, и народ восклицал в изумленье:
«Иэ пэан! И
Матери будешь ты, бог!» — Отсель и ведутся припевы.
«Мне не по нраву певец, что не так поет, как пучина!»
Зависть ударил ногой Аполлон и слово примолвил:
«Ток ассирийской реки обилен, но много с собою
Грязи и скверны несет и темным илом мутится.
Нет, — но отыщут сперва прозрачно-чистую влагу
И от святого ключа зачерпнут осторожно, по капле».
Радуйся, царь! Да отыдет Хула — и Зависть прихватит.
Артемиду, кого не к добру позабыть песнопевцу,
Мы воспоем, возлюбившую лук, и охоты, и травли,
И хоровод круговой, и пляски на горных высотах;
Петь же начнем от времен, когда еще девочкой малой,
«Папенька, ты подари мне дар вековечного девства,
Много имен подари, чтобы Феб не спорил со мною!
Дай мне стрелы и лук — или нет, отец, не пекися
Ты о луке и стрелах; скуют мне проворно киклопы
Ты же мне светочи даруй в удел и хитон, до колена
Лишь доходящий, дабы нагнать мне зверя лесного;
Дай шестьдесят дочерей Океановых, резвых плясуний —
Каждой по девять годов, и каждая в детском хитоне;
Пусть пекутся они у меня о сапожках и гончих
Псах, когда мне случится сражать оленей и рысей.
Горы мне все подари, а вот город — какой пожелаешь
Мне уделить; не часто его посетит Артемида.
Только по зову рожающих жен, что в пронзительных муках
Станут ко мне вопиять, мне в удел сужденные первый
Мойрою; им я должна помогать и нести избавленье,
Ибо не ведала мук, нося меня и рождая,
Так говорила она и силилась тронуть с мольбою
Подбородок отца, но долго ручки тянула
Прежде, чем дотянулась. Отец же кивнул ей приветно
И, осклабляясь, сказал: «Когда бы таких мне рождали
Я бы и печься не стал. Прими же, дитя, в обладанье
Все, что сама пожелала! Но больше отец твой прибавит.
Тридцать дам городов, а к ним — укреплений немало,
Тридцать дам городов, из которых вовек ни единый
Много притом городов Артемида разделит с другими,
На островах и на суше; и в каждом городе будут
Роща у ней и алтарь. И еще — все дороги отходят,
Гавани все под руку твою». Закончивши слово,
Критской взыскуя горы, ища лесокудрого Левка;
После пошла к Океану и нимф получила избранных —
Каждой по девять годов, и каждая в детском хитоне.
Много ликуй, о Кэрата поток, и ты, о Тефиса,176
Но оттоль поспешила к киклопам она, обрела же
Их на острове том, что зовется Липарой, — Липарой
Ныне зовем мы его, но тогда он был Мелигуние, —
У наковальни Гефеста, великое дело свершавших:
Как устрашилися нимфы, ужасных узрев исполинов,
Высям Оссы подобных! У каждого яро глядело
Из-под бровей единое око, огромностью схоже
С четверокожным щитом; к тому же звон наковален
Свист громогласный, и тяжкие стоны; охала Этна,
Охала с ней Тринакрия, жилище сиканов,177 а дале
Ахал Италии край, и эхом Кирн178 ему вторил;
Между тем ковачи, вознося над плечами с размаху
В лад ударяли и ухали шумно сквозь сжатые зубы.
