Трудов Комиссии Селдона…

— Нет! Библиотека была полностью разворована и никому еще не пригодилась.

— Однажды она помогла Эблингу Мису.

— Откуда ты знаешь? Да, он сказал, что обнаружил Второй Фонд, и моя мать убила его пятью секундами позже. Это был единственный способ, чтобы он невольно не выдал его расположение Мулу. Но сделав это, она лишила всех возможности узнать, действительно ли Мис знал это место. В конце концов, никому другому никогда не удавалось узнать правды из этих записей.

— Эблинг Мис, если вы вспомните, работал под сильным воздействием ума Мула.

— Я это тоже знаю, но ум Миса находился, к тому же, в ненормальном состоянии. Ты или я знаем что-нибудь о свойствах ума, находящегося под эмоциональным контролем другого, о его способностях? В любом случае, я не поеду на Трантор.

Антор нахмурился.

— Ну ладно, зачем горячиться? Я только предложил это как… о Космос, я не понимаю вас. Вы выглядите на десять лет старше. У вас не жизнь, а просто ад. Вы не делаете ничего ценного здесь. На вашем месте я бы поехал и забрал девочку.

— Вот именно! Именно это я тоже хочу сделать. Вот поэтому я не сделаю этого. Послушай, Антор, и постарайся понять. Ты играешь… мы оба играем с чем-то, с чем бороться выше нашей власти. Если у человека есть здравый смысл, он понимает это, как ни донкихотствуй.

Пятьдесят лет мы знаем, что Второй Фонд — настоящий потомок и ученик математики Селдона. Это значит, и ты это тоже знаешь, что в Галактике не происходит ничего, что не играет роли в их вычислениях. Для нас вся жизнь — это серия случаев, встреча с которыми — импровизация. Для них вся жизнь — вероятность, которая должна быть вычислена заранее.

Но у них есть слабое место. Они работают со статистикой, а только массовое действие человечества точно неизбежно. Поэтому, какую роль играю я, как индивидуум, в предвиденном ходе истории, я не знаю. Возможно, у меня нет определенной роли, так как План оставляет индивидуумам неопределенность и свободную волю. Но я важен, и они — они, ты понимаешь — могут, по крайней мере, вычислить мою возможную реакцию. Поэтому я не доверяю своим порывам, своим желаниям, своим вероятным реакциям.

Я, пожалуй, преподнесу им не вероятную реакцию. Я останусь здесь, несмотря на то, что я отчаянно жажду уехать. Нет! Потому что я отчаянно жажду уехать.

Молодой человек мрачно улыбнулся:

— Вы не знаете свой разум настолько хорошо, насколько они могут его знать. Представьте, что, изучив вас, они могли рассчитывать на то, что, вы думаете, только думаете, является невероятной реакцией — просто заранее зная, какой будет линия ваших рассуждений.

— В таком случае, выхода нет. Ибо, если я последую рассуждениям, которые ты только что упомянул, и поеду на Трантор, они это тоже могут предвидеть. Это бесконечный цикл двойного-двойного-двойного надувательства. Неважно, как далеко я последую этому циклу. Я могу либо остаться, либо ехать. Сложный трюк с заманиванием моей дочери в другую половину Галактики не может означать, что мне нужно оставаться там, где я есть. Ведь я бы ойределенно остался, если бы они ничего не делали. Это могло быть сделано, только чтобы заставить меня уехать, и поэтому я остаюсь.

И кроме того, Антор, не все несет дыхание Второго Фонда, не все события являются марионеточными. Возможно, они не имели отношения к отъезду Аркадии, и возможно, она будет на Транторе в безопасности, в то время как остальные из нас мертвы.

— Нет, — резко сказал Антор, — теперь вы на ложном пути.

— У тебя есть другое объяснение?

— Есть, если вы послушаете.

— О, продолжай. У меня хватит терпения.

— Хорошо, тогда… насколько хорошо вы знаете свою дочь?

— Насколько хорошо может один индивидуум знать другого? Очевидно, мои знания неадекватны.

— Исходя из этого, и мои тоже, возможно, даже более того, но, по крайней мере, я видел ее свежим взглядом. Пункт первый: она дикий маленький романтик, единственный ребенок ученого-затворника, выросший в нереальном мире видео и приключений из книжных фильмов. Она живет в странной, созданной ею самой фантазии шпионства и интриги. Пункт второй: она умна, во всяком случае, достаточно умна, чтобы перехитрить нас. Она тщательно спланировала все, чтобы подслушать нашу первую встречу, и добилась успеха. Она тщательно спланировала поездку на Калган с Манном и добилась этого. Пункт третий: у нее есть сверхъестественное почитание ее бабушки, вашей матери, которая нанесла поражение Мулу.

Думаю, до сих пор я был прав? Тогда хорошо. Теперь, в отличие от вас, я получил полный отчет от Лейтенанта Дирижа и, вдобавок, мои источники информации на Калгане достаточно совершенны, и все они проверены. Мы знаем, например, что Хомиру Манну на совещании с Правителем Калгана был запрещен вход во дворец Мула, и что этот отказ был неожиданно отменен после того, как Аркадия поговорила с Леди Каллией, очень хорошим другом Первого Гражданина.

Дарелл прервал:

— Но откуда вы знаете все это?

— Во-первых, Дириж допрашивал Манна, что составило часть полицейской компании по обнаружению Аркадии. Естественно, у нас есть полный протокол вопросов и ответов.

А возьмите саму Леди Каллию. Говорят, что Стеттин потерял к ней интерес, но слухи не подтверждаются фактами. Она не только остается незаменимой, не только способна переделать отказ правителя Манну в разрешение, но даже может открыто устроить побег Аркадии. Ну да, десяток солдат вокруг закрытого дворца Стеттина дали показания, что видели их вместе в последний вечер. При всем этом она осталась безнаказанной. Это несмотря на тот факт, что Аркадий искали с видимым усердием.

— Ну и каков же твой вывод из всего этого бессвязного потока информации?

— Что побег Аркадии был устроен.

— Как я и сказал.

— С этим дополнением. Что Аркадия должна была знать, что он устроен, что Аркадия, смышленая девочка, которая повсюду видела интригу, увидела и эту и последовала своему типу объяснения. Они хотели, чтобы она вернулась в Фонд, и поэтому она поехала на Трантор вместо этого. Но почему на Трантор?

— Да, почему?

— Потому что именно там Бэйта, ее обожаемая бабушка, оказалась, когда она обратилась в бегство. Сознательно или бессознательно Аркадия скопировала это. И очень интересно, не спасалась ли Аркадия от того же врага?

— От Мула? — спросил Дарелл с вежливым сарказмом.

— Конечно, нет. Я думаю, от врага, с интеллектом которого она не могла бороться. Она бежала от Второго Фонда или его влияния, что могла обнаружить на Калгане.

— О каком это влиянии ты говоришь?

— Вы думаете, Калган свободен от этой вездесущей опасности? Почему-то мы оба пришли к выводу, что побег Аркадии был устроен. Правильно? Ее искали и нашли, но умышленно дали ускользнуть с помощью Дирижа. С помощью Дирижа, вы понимаете? Но как это было? Потому что он был нашим человеком. Но как они узнали это? Они рассчитывали, что он станет предателем? А, док?

— Но ведь ты говоришь, что они искренне думали освободить ее. Откровенно говоря, ты меня немного утомил, Антор. Заканчивай, я хочу пойти спать.

— Я скоро закончу. — Антор достал из внутреннего кармана небольшую пачку фотозаписей. Это были знакомые кривые энцефалографа.

— Мыслительные волны Дирижа, — небрежно сказал Антор, — взятые, когда он вернулся.

Даже невооруженному глазу Дарелла все было совершенно очевидно, и лицо посерело, когда он поднял его.