Айзек Азимов
Второй Фонд
Посвящается Марше, Джону и Стэну
Психоисторики, предсказывая падение империи, делают прогнозы и на последующим темные века. Упадок продлится не двенадцать, а все тридцать тысяч лет! Затем возникнет вторая империя, но ее и нашу цивилизацию разделяет тысяча поколений людей, жизнь которых будет преисполнена страданий. Мы этому должны противостоять.
Часть I
Мул в поисках
1. Двое и Мул
Мул …Именно после падения Первого Фонда созидательные перспективы режима Мула обрели четкую форму. Это он первым, после распада первой Галактической Империи, подарил истории объединенное космическое пространство, действительно имперское по масштабу. Несмотря на неощутимую поддержку, которую оказывали ей прогнозы психоисториков, ранняя империя павшего Фонда была слабой по структуре и разнотипной по составу. Это не шло ни в какое сравнение с жестко контролируемым Союзом Миров под управлением Мула, включающим одну десятую объема Галактики и одну пятнадцатую ее населения. Особенно в эру так называемых Поисков…
В Энциклопедии содержится еще немало сведений о Муле и его Империи. Но почти все они слишком специальны и скучны для изложения главной сути того, о чем пойдет речь. В основном, статья рассматривает экономические условия, которые привели к власти «Первого Гражданина Союза» (официальный титул Мула), и экономические же последствия этого.
Если автор статьи и изумлен головокружительным восхождением Мула от безвестности к огромной власти за какие-то пять лет, он просто скрывает это. Но не высказывая своего удивления тем, что экспансию внезапно сменил пятилетний период консолидации территорий, он замалчивает факт.
Поэтому мы оставим Энциклопедию и пойдем своим путем, излагая историю Великого Междуцарствия — между Первой и Второй Галактическими Империями — в конце тех пяти лет консолидации.
Политически Союз был стабильным. Экономически — процветающим. Мало у кого возникло бы желание поменять спокойную жизнь под твердой властью Мула на хаос, ей предшествовавший. По мирам, за пять лет до того известным как Фонд, могло быть ностальгическое сожаление, но не более. Лидеры Фонда были мертвы там, где в них не было нужды, и обращены, где полезны.
И из обращенных самым полезным стал Хан Притчер, ныне генерал-лейтенант.
Во времена Фонда Хан Притчер был капитаном и членом подпольной демократической оппозиции. Когда Фонд без борьбы сдался Мулу, Притчер воевал с Мулом, пока не был обращен.
Это не было обычным обращением, вызванным властью высших интересов. Хан Притчер понимал это вполне. Он был изменен потому, что Мул был мутантом, обладающим психической властью, способной настраивать обычных людей так, как это было удобно ему. Что, впрочем, полностью удовлетворяло Притчера. Все так и должно было быть. Удовлетворение Обращением было его первым симптомом, но Хана Притчера это больше не интересовало.
Теперь, возвращаясь из своей пятой большой экспедиции за пределы Союза в безграничность Галактики, он испытывал нечто похожее на простодушную радость, и в таком настроении астронавт-ветеран и агент разведслужбы обдумывал приближающуюся аудиенцию с Первым Гражданином. Его суровое лицо, резко выделявшееся в темноте, ничего не выражало. Оно казалось гладкой деревянной маской, которая, улыбнись он, может треснуть. Но внешние признаки не были нужны. Мул видел мельчайшие внутренние эмоции почти так же, как обычный человек замечает подергивание брови.
Притчер оставил свой аэромобиль в старых вице-королевских ангарах и пешком, как было приказано, ступил на земли дворца. Он прошел милю по стреловидной дороге, тихой и пустынной. Притчер знал — на милях и милях дворцовых земель не было ни одного охранника, ни одного солдата, ни одного вооруженного человека.
Мулу не нужна была защита.
Мул был всемогущ и мог защитить себя сам.
Шаги Притчера мягко отдавались в ушах — дворец вознес перед ним свои мерцающие, невероятно легкие и невероятно крепкие металлические стены, в дерзких, непомерно раздутых, почти лихорадочных сводах, характерных для архитектуры Поздней Империи. Он прочно нависал над пустынными землями, над переполненным городом на горизонте.
Внутри дворца, наедине с собой, находился тот единственный человек, от чьих нечеловеческих психических свойств зависела новая аристократия и вся структура Союза.
Огромная гладкая дверь тяжело распахнулась при приближении Генерала, и он вошел. Он ступил на широкую несущую платформу, та двинулась под ним наверх. Он быстро поднялся в бесшумном лифте. Он стоял перед небольшой простой дверью комнаты Мула в самом высоком шпиле дворца.
Дверь открылась…
Бейл Ченнис был молод, и Бейл Ченнис был не обращенным. Попросту говоря, его эмоциональная структура не была отрегулирована Мулом. Она осталась точно такой же, какой была заложена изначальной формой его наследственности и последующими модификациями окружающей среды. И его это тоже вполне устраивало.
В неполных тридцать лет он был удивительно популярен в столице.
Хорош собой, сообразителен — поэтому имел успех в обществе. Умен и хладнокровен — поэтому имел успех у Мула. И был совершенно доволен своими успехами.
И вот, впервые, Мул вызвал его на аудиенцию.
Ноги несли его по длинной, сверкающей дороге, неуклонно ведущей к губчато-алюминиевым шпилям, бывшим когда-то резиденцией Вице-короля Калгана, что правил под контролем старых императоров. Позже здесь расположились независимые принцы Калгана, правившие от собственного имени. А теперь тут обосновался Первый Гражданин Союза и стал управлять империей единолично.
Ченнис ухмыльнулся про себя. Он не сомневался в скрытой подоплеке всего этого. Второй Фонд, естественно! То всеобъемлющее пугало, одна лишь мысль о котором отбросила Мула назад — от политики неограниченной экспансии к состоянию постоянной осторожности. Официально это называлось «консолидация».
Теперь возникли слухи — их не могли остановить: Мул должен начать наступление еще раз; Мул обнаружил приблизительное местонахождение Второго Фонда; Мул пришел к соглашению со Вторым Фондом
