По другую сторону двери, Хомир тоже чувствовал, что его будто заморозили. Он с неистовой силой боролся, чтобы удержаться от заикания, и, конечно, в результате едва мог сказать ясно хоть два слова подряд.

Правитель был при полном параде, метра два росту, с массивной челюстью, жестким ртом. Его сжатые мощные кулаки звучно отбивали такт каждой фразе.

— Да, у вас было две недели, и вы пришли с этими россказнями. Давайте, сэр, скажите мне наихудшее. Мой Флот должен быть разбит? Мне придется сражаться с призраками Второго Фонда так же, как с людьми Первого?

— Я… я повторяю, мой Правитель, я не п… пред… предсказатель. Я… в полном… н… недоумении.

— Или ты хочешь вернуться назад, чтобы предупредить своих соотечественников? В глубокий Космос тебя с твоим недоумением! Я хочу правды, или я получу ее вместе с половиной твоих внутренностей.

— Я г… говорю только правду, и я должен вам на… напомнить, мой Правитель, что я гражданин Фонда. В… вы не можете дотронуться до меня, не поплатившись б… б… больше, чем вы рассчитываете.

Правитель Калгана громко засмеялся:

— Угроза для дрожащих детишек. Ужас, чтобы запугать идиота. Хорошо же, господин Манн! Я был терпелив с вами. Я слушал вас двадцать минут, пока вы мне подробно рассказывали утомительную чепуху, сочинение которой стоило вам бессонных ночей. Напрасные усилия! Я знаю, что ты здесь не только чтобы рыться в мертвом пепле Мула и греться над золой, которую нашел. Ты явился сюда совсем не для того, о чем говоришь. Разве не так?

Хомир Манн больше не мог подавлять вспыхнувший ужас, загоревшийся в его глазах быстрее, чем он мог вздохнуть. Правитель Стеттин увидел это и хлопнул человека из Фонда по плечу так, что и он, и стул, на котором он сидел, зашатались от удара.

— Хорошо. Теперь давай будем откровенны. Ты исследуешь План Селдона. Ты знаешь, что он больше не имеет силы. Ты знаешь, наверное, что я теперь неизбежный победитель, я и мои наследники. Ведь неважно, приятель, кто создал Вторую Империю, если она создана. У истории нет любимчиков, не правда ли? Ты боишься сказать мне? Ты видишь, я знаю о твоей миссии.

Заплетающимся языком Манн спросил:

— Чего в… вы х… хотите?

— Чтобы ты был рядом. Я бы не хотел, чтобы План испортился из-за самонадеянности. Ты понимаешь в этих вещах больше меня, ты можешь обнаружить самые мелкие упущения, которые я могу сделать. Продолжай, и в конце ты будешь вознагражден, ты получишь значительную часть добычи. Чего ты ждешь от Фонда? Изменить ход событий, ведущих к неминуемому поражению? Продлить войну? Или это просто патриотическое желание умереть за свою страну?

— Я… я… — В конце концов его бессвязная речь оборвалась. Не вышло ни одного слова.

— Ты останешься, — уверенно сказал Правитель Калгана. — У тебя нет выбора. Подожди. — Почти забытая мысль только что пришла ему в голову. — У меня есть информация, что твоя племянница из семьи Бэйты Дарелл.

Хомир, пораженный, произнес:

— Да.

В этот момент он не мог положиться на себя и не мог говорить ничего, кроме суровой правды.

— Это знаменитая семья в Фонде?

Хомир кивнул:

— Они бы точно не п… потерпели, если бы ей был нанесен вред.

— Вред! Не будь глупцом, приятель, я замышляю противоположное. Сколько ей лет?

— Четырнадцать.

— Так! Хорошо. Даже Второй Фонд или сам Хэри Селдон не могут прервать течение времени и превращение девочек в женщин.

С этими словами он круто повернулся, шагнул к задрапированной двери и яростным рывком открыл ее.

Он загремел:

— Во имя Космоса, чего ты притащила сюда свою дрожащую тушу?

Леди Каллия замигала и сказала слабым голосом:

— Я не знала, что у тебя кто-то есть.

— Ну, есть. Я поговорю с тобой об этом позже, а сейчас я хочу, чтобы ты пошла вон, и быстро.

Ее шаги стремительно затихли в коридоре.

Стеттин обернулся:

— Она остаток интермедии, которая длилась слишком долго. Скоро это закончится. Четырнадцать, ты говоришь?

И совершенно иной ужас вновь охватил уставившегося на него Хомира!