торпедный катер и доставил всех нас на Тендру.

…Свой рассказ Лев Анатольевич закончил в кабинете Жукова. К нам вошел мой адъютант и доложил, что прибыли хирург и медсестра.

— Хотят встретиться с вами, — сказал я Владимирскому.

— Спасибо за заботу. Должен признаться, у меня здесь все время печет, — он расстегнул китель и показал на грудь.

Ночью никто не спал. Близилось время высадки десанта. Я давно так не волновался. Видимо, потому, что впервые мы наступали.

Шли последние часы подготовки. Еще раз все выверялось, вносились коррективы. У подходной точки фарватера корабли десанта должны определяться по Тендровскому маяку. Для более точной ориентировки Одесская база выставила буй с постоянным белым огнем, видимым за три мили, а за внешней кромкой минного заграждения базы — усиленный дозор сторожевых и торпедных катеров.

В 21 час 50 минут начальник штаба базы дал извещение на крейсер «Красный Кавказ», что канлодка «Красная Грузия» и отряд катеров будут в точке рандеву ровно в час. Десантный отряд уменьшил ход, чтобы не прийти к условной точке раньше, чем нужно. Ровно в назначенное время он прибыл на место и стал по диспозиции. «Красная Грузия» запаздывала.

Контр-адмирал С. Г. Горшков и бригадный комиссар В. И. Семин еще в пути получили от командующего флотом радиограмму, что эсминец «Фрунзе» погиб, а судьба Владимирского неизвестна. Горшкову приказывалось закончить высадку десанта в 3.00. Не дожидаясь прихода «Красной Грузии», он решил спустить на воду барказы и приступить к высадке.

В 01.21 корабли открыли артиллерийский огонь по берегу в районе Григорьевки, и через десять минут последовал сигнал: «Начать высадку!» А вскоре к месту высадки на сторожевом катере прибыл контрадмирал Владимирский.

Первые барказы отошли от кораблей к берегу. Ориентиром для них у места высадки должен был служить гакабортный огонь канлодки «Красная Грузия», которая, приткнувшись вплотную к берегу, обязана была поддерживать десант огнем.

Но канлодка запаздывала, и барказы пошли к берегу самостоятельно. Ориентирами для них служили осветительные снаряды крейсеров и пожары, вспыхнувшие в Григорьевке.

В 2 часа первый бросок высадился на вражеский берег. Возглавлявший его капитан-лейтенант Иванов приказал зажечь сигнальные огни для ориентировки остальных барказов. Только в 2 часа 40 минут к борту крейсера «Красный Крым» подошла «Красная Грузия» и, приняв остатки десанта, высадила его при помощи барказов на берег. К 5 часам высадка закончилась.

Выбросившиеся с самолета ТБ-3 на высоте севернее Шицли 23 наших парашютиста создали к этому времени панику в тылу врага, нарушили связь и не дали ему возможности оказать противодействие десанту.

В отместку вражеская авиация совершила в ту ночь до семи групповых налетов на Одессу, сбросив до 2000 зажигательных бомб. В городе возникли пожары. Горели жилые дома, строения в порту и на заводах. Среди гражданского населения было много жертв. Всю ночь команды МПВО во главе с секретарем горкома партии Н. П. Гуревичем героически боролись с огнем.

Первой высадилась на берег рота 3-го батальона под командованием лейтенанта Чарупы. Когда барказы отходили от кораблей, противник, видимо подавленный мощной артподготовкой, молчал. Но вот барказы кое-где коснулись грунта. Враг опомнился и открыл ружейно-пулеметный огонь.

Видя, что среди десантников имеются раненые, комиссар высадочных средств старший политрук Еремеев приказал группе прикрытия, обеспечивающей высадку, подавить огневые точки противника на берегу.

Подняв над головой винтовки и гранаты, люди прыгали в темную воду и торопливо двигались к берегу.

Вместе со всеми шел по грудь в воде комиссар полка Слесарев.

Вода была сентябрьская, холодная, вокруг рвались вражеские мины, свистели пули, но в сознании у всех одно: скорее зацепиться за берег.

Почувствовав под собой землю, лейтенант Чарупа и пять краснофлотцев бросились вперед. Они уничтожили огневые точки противника, которые вели огонь по барказам, и дали возможность всему десанту высадиться с небольшими сравнительно потерями.

Командир 3-го батальона старший лейтенант Матвиенко и военком политрук Прохоров высадились с двумя ротами вслед за Чарупой. Они должны были занять Григорьевку и не допустить обстрела противником второго отряда десанта. Вместе с ними высадились корабельный корректировочный пост и минометная батарея.

Идя впереди, рота Чарупы напоролась на сильный пулеметно-минометный огонь. Атаковать Григорьевку в лоб был невозможно. Небольшой группе бойцов Чарупа приказал вести усиленный огонь с фронта, а сам с ротой обошел противника и, напав на него с фланга, опрокинул штыковым ударом. На помощь Чарупе подошел со свежими силами Матвиенко.

Противник бежал из Григорьевки, бросая оружие и снаряжение. Бежал так, что некоторые солдаты для скорости сбрасывали на ходу ботинки.

В панике фашисты не успели снять со своих минных полей опознавательные дощечки с надписью: «Мины». Минеры из батальона Матвиенко быстро и без потерь обезвредили их.

Преследуя врага, батальон двинулся на Старую Дофиновку. Тем временем 1-й батальон наступал из Григорьевки на Чебанку и Новую Дофиновку, чтобы соединиться с частями 421-й дивизии. В лощине недалеко от Григорьевки десантники заметили оставленную врагом тяжелую четырехорудийную батарею.

— Вот она! — послышались возгласы.

Да, это она стреляла по Одессе. В суете и страхе фашисты оставили батарею целой и невредимой. Около орудий, направленных в сторону города, валялись шинели, штаны, разные личные вещи.

На щитах и стволах десантники написали мелом: «Она стреляла по Одессе. Этого больше не будет».

На следующий день пушки с этими надписями везли по улицам Одессы. Горожане аплодировали морякам, захватившим ненавистную батарею.

Бежал противник не везде. В Чебанке, где размещался какой-то вражеский штаб, и в районе колхоза имени Котовского моряки встретили сильное сопротивление. Большую помощь им оказали минометчики батареи младшего лейтенанта Зайца и артиллеристы «Бойкого», «Безупречного» и «Беспощадного», которые вели огонь по данным корректировочных постов.

Командиры и комиссары не раз поднимали моряков в атаку. И начальник штаба полка майор Харичев и комиссар полка Слесарев в самые трудные моменты поднимались и вели за собой бойцов.

Старший лейтенант Матвиенко был трижды ранен осколками мин, но каждый раз, сделав перевязку, упрямо продолжал вести батальон вперед.

Имена многих бесстрашных краснофлотцев-десантников таит в себе надпись «Неизвестному матросу» на памятнике, сооруженном в Одессе.

Секретарь парторганизации 1-го батальона Толстых, будучи ранен, не покинул поле боя и продолжал бить врагов, вдохновляя своим примером других.

Находясь в разведке под Старой Дофиновкой, краснофлотец Петренко наскочил на группу солдат противника. Когда подошли наши, Петренко лежал убитый, около него валялось десять вражеских трупов.

Краснофлотец Букарев, командир группы разведки, у деревни Чебанка обнаружил полевую батарею врага. К нему присоединились три краснофлотца из воздушного десанта. Вчетвером они скрытно подошли к батарее, часть артиллеристов перебили, а остальных взяли в плен и захватили две пушки с лошадьми и зарядными ящиками.

Разрыв мины накрыл наш пулеметный расчет. Старшина 1-й статьи коммунист Бойко подскочил к пулемету. Раненный в живот, истекая кровью, он до последнего дыхания продолжал стрелять по врагу.