флота снова взвесить все обстоятельства и отложить операцию до 21 сентября, когда в Одессе ожидался 422-й артполк.
Узнав о прибытии в порт транспорта с долгожданным полком, я поехал туда.
На причале стоял сияющий полковник Томилов.
— Тридцать шесть 152-миллиметровых гаубиц и три боекомплекта! — радостно воскликнул он.
Несмотря на то что поблизости рвались снаряды, артиллеристы сноровисто разгружали орудия, боеприпасы, имущество. Мощные тягачи увозили гаубицы из порта, и я уже представлял их толстые стволы, гневно вздрагивающие от выстрелов.
— Как настроение? — спросил я у командира полка Кирсанова.
— Боевое. Хорошо — работа у вас тут будет!
20 сентября Военный совет слушал доклад генерал-лейтенанта Софронова, отвечавшего за подготовку и проведение наступательной операции в Восточном секторе.
Бригадный комиссар Кузнецов и полковой комиссар Бочаров доложили о проведенной в частях партийно-политической работе. Все с нетерпением ожидали наступления, хотя в замысел его пока не были посвящены.
Утвердив разработанную полковником Крыловым плановую таблицу боя, в ту же ночь мы донесли Военному совету флота о том, что начало артподготовки намечено на 7 часов 30 минут, атака — на 8 часов 22 сентября, и просили авиацию флота нанести одновременно бомбовый удар по Гильдендорфу, Александровке и совхозу Ильичевка.
Планом операции предусматривалось, что днем 21 сентября и в ночь на 22-е авиация флота ударом по аэродромам и скоплениям войск противника в Восточном секторе парализует немецкую авиацию и сорвет сосредоточение вражеских сил. 3-й морской полк под прикрытием артиллерийского огня кораблей высадится на пересыпи Аджалыкского лимана у деревни Григорьевка. После высадки десанта корабли перенесут огонь в глубину расположения противника. 3-й морской полк с рассветом овладевает Чебанкой, Старой и Новой Дофиновкой, закрепляется и переходит к длительной обороне. Наступление полка поддерживается огнем кораблей по заявкам командиров подразделений через корректировочные посты, высаживаемые одновременно с десантом.
Пользуясь тем, что внимание противника будет отвлечено боем десанта по ту сторону Большого Аджалыкского лимана, 421-я и 157-я стрелковые дивизии при поддержке 37-й и 38-й батарей Одесской военно-морской базы, танкового отряда и кораблей очищают все пространство между Большим Аджалыкским и Куяльницким лиманами, овладевая в конечном счете рубежом 1 километр юго-западнее Свердлово, хутор Петровский, поселок Шевченко.
Истребительная авиация ООР с рассвета 22 сентября поддерживает десант и прикрывает с воздуха корабли. В тылу противника выбрасывается группа парашютистов, которая частными диверсиями и огнем нарушает его связь и боевое управление, создает панику.
Обстановка в секторах Одесского оборонительного района 21 сентября была благоприятной для проведения операции. В Восточном секторе противник активности не проявлял, но готовился к наступлению. В Западном секторе в течение дня он три раза переходил в атаку, но был отбит и понес большие потери. В Южном секторе неоднократно пытался прорвать нашу оборону в направлении южной окраины Дальника, но успеха не имел.
Резервы у нас теперь были.
Для руководства десантной операцией рано утром 21 сентября из Севастополя на эсминце «Фрунзе» вышел командующий эскадрой контр-адмирал Л. А. Владимирский. Он должен был прибыть в Одессу, заблаговременно уточнить обстановку и договориться с Военным советом ООР по всем вопросам совместных действий. На эсминце был и капитан 1 ранга Иванов с документацией для отряда высадки.
Командиром «Фрунзе» вместо находившегося в госпитале Бобровникова был назначен на поход зарекомендовавший себя опытом и храбростью капитан-лейтенант В. Н. Ерошенко, корабль которого — лидер «Ташкент» — находился в те дни в ремонте.
В полдень 21 сентября в Казачьей бухте в Севастополе была закончена посадка десанта на крейсера «Красный Кавказ», «Красный Крым» и на эсминцы «Безупречный» и «Бойкий». Всего было принято на борт 1617 человек.
В 13.30 корабли снялись с якоря и под командованием командира десантных кораблей контр-адмирала С. Г. Горшкова вышли в Одессу, имея эскадренный ход 18 узлов. На крейсере «Красный Кавказ» находился военком эскадры бригадный комиссар В. И. Семин, который должен был на переходе организовать разъяснение морякам предстоящей задачи.
Утром 21 сентября все члены Военного совета ООР отправились в части для проверки готовности их к наступлению. Возвратившись из секторов, мы собрались у Жукова, который дал начальнику штаба генерал- майору Шишенину распоряжения по устранению обнаруженных недостатков.
— Для корректировки огня с кораблей все подготовлено, — доложил флагманский артиллерист флота капитан 1 ранга Рулль. — Корпосты выделены и будут высажены вместе с десантом. Часть огневых точек противника засечена. Таблицы переговоров будут катерами доставлены на эсминцы к моменту их подхода.
— Очень хорошо, что вместе с десантом будут высажены корпосты. Главное, чтобы связь не подвела, — проговорил Г. В. Жуков.
— Разрешите, товарищ командующий, доложить, — услышали мы вдруг встревоженный голос вошедшего дежурного по спецсвязи.
Жуков протянул руку за радиограммой.
Я видел, как менялось его лицо во время чтения. Прочитав, он снял пенсне, положил их на радиограмму и поднял свои близорукие глаза.
— «Фрунзе»… — сказал он глухо. — Потоплен у Тендры «Фрунзе»… Вражеской авиацией.
— Что с Владимирским и Ивановым? — спросил Колыбанов.
— О них ничего не сказано.
— Все радиограммы с Тендры, из Севастополя, с кораблей — ко мне немедленно, — сказал Жуков дежурному.
Взглянув на радиограмму, я увидел, что она была отправлена с Тендры капитаном 2 ранга Мельниковым в 16.05 в Севастополь и Одессу. Мельников сообщал, что в 15 часов 7 минут эсминец «Фрунзе» атакован бомбардировщиками Ю-87 и потоплен в 90 кабельтовых от маяка; к месту гибели выслан буксир. Потоплена и канонерская лодка «Красная Армения»; погиб комиссар дивизиона Славинский.
В памяти на мгновение всплыли мои знакомые из экипажа «Красной Армении». Это они спасли от вражеской авиации док с паровозами и доставили его в Николаев. Это они своим огнем помогли держаться гарнизону Очакова.
Вспомнил комиссара корабля Михаила Александровича Серова, рассказывавшего о раненых и контуженых моряках, отказавшихся уйти в госпиталь и не покинувших своих боевых постов; комиссара дивизиона Федора Перфильевича Славинского, всегда ходившего на том корабле, который выполнял наиболее опасные и серьезные задания. И вот их нет… А может, все-таки кто-то жив?
— Как будет с операцией? — прервал поток моих мыслей Шишенин.
— Корабли с десантом уже идут из Севастополя. Думаю, — ответил Жуков, поглядев в нашу сторону, — что все останется в силе… Особенно то, что зависит от нас.
— Разрешите идти? — обратились к нему артиллеристы полковник Рыжи и капитан 1 ранга Рулль.
— Идите и помните, — сказал Жуков, — все остается в силе…
* * *
Во второй радиограмме с Тендры сообщалось, что потоплен и буксир «ОП-8», а буксир «Тайфун» поврежден бомбами.
