скажешь?

— Женя, Женя, что ты спрашиваешь меня, — ответил Павел, — лишь бы сердце не было сковано льдом…

Считаю себя счастливым, что имею возможность креститься во льдах Крайнего Севера. Ведь я был свидетелем первого крещения в 1922 году, в проруби, и участником его была моя мать — Лукерья Ивановна Владыкина, друг-то твой — из этого поколения. Видно, Самим Богом, предназначены для нашего поколения: огонь да лед.

Утро следующего дня было на диво прекрасным, тихим, теплым, солнечным. Маленькая комнатушка Комаровых наполнилась до отказа христианами-отшельниками. Призвав к молитве, собрание начал проводить брат Михаил Михайлович, прочитав из 1Пет.2:5: 'И сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный, священство святое, чтобы приносить духовные жертвы, благоприятные Богу Иисусом Христом'.

— Братья и сестры, нам выпала великая и благая честь не только веровать во Христа Иисуса, но и страдать за Него. Более того, страдать с благовестием, сражаясь за истину Божью, причем в сражениях не терять борцов, а приобретать; и в этом мы видим чудо Божьего водительства. Прочитанное место напоминает нам о том, что на нашей обязанности и ответственности, как на Церкви Иисуса Христа, живой и непобедимой, — устроять дом духовный, независимо от обстоятельств и времени. Вот и в этот час, устрояя дом Божий, мы собрались засвидетельствовать перед небом и друг перед другом, что несмотря на ужасы пережитого, к Церкви Иисуса Христа прилагается новый живой камень в лице нашего достойного брата-юноши, Павла Петровича Владыкина; поэтому помолимся еще раз и вынесем наше решение о нем. Аминь.

Все, с умилением, опустились на колени. После молитвы Михайл Михайлович предложил задавать вопросы Павлу, но все опустив головы, в раздумье, молчали. Вопросов не находилось; путь брата был всем известен и ясен.

— Попросим выйти, брат Павел.

Когда Владыкин вышел, поднялся Женя Комаров и, окинув всех взглядом, сказал:

— Братья и сестры, в чем мы можем испытать того, кого Сам Бог испытывал в течение 10 лет?…Я предлагаю утвердить его, приняв в члены Церкви Иисуса Христа, — закончил он, со слезами на глазах.

Все единодушно подтвердили это вставанием; и тут же поручили Михаилу Михайловичу сопровождать его и служить при крещении. Пригласив Павла, объявили ему решение, и благодарственной молитвой закончили это дорогое собрание.

Пробираясь между зарослей, трое братьев вышли на широкую пойму реки Детрин и, подойдя к ее руслу, остановились вдали от поселка. Михаил Михайлович с пешней в руке прошел на середину и, сделав несколько ударов, пробил лед. Вскоре, откалывая кусок за куском, брат выдолбил во льду прорубь и предупредил братьев, что можно начинать. Здесь же, на льду, крещаемый и креститель приготовились, и встали на краткую молитву. После молитвы Михаил Михайлович помог опуститься в прорубь старцу- крестителю, а вслед за ним и Владыкину.

Быстрое течение рвануло обоих в сторону, но, крепко уцепившись друг за друга, братья выправились и спокойно приготовились к погружению. В коротких словах, Павел торжественно дал обещание: служить Богу в доброй совести, засвидетельствовав свою веру во Христа Иисуса как Сына Божьего.

Ледяная пучина на мгновение покрыла его. Как кипятком ошпарило все тело, дыхание сковало. На мгновение, в сознании Павла мелькнуло: 'Действительно, это крещение в смерть, это ледяная могила…' Первый вздох он сделал, когда брат Михаил Михайлович поднял его наверх. Вслед за ним брат поднял старца-крестителя.

На противоположной стороне два охотника, стоя на лыжах, были изумлены, не понимая, что люди делают.

Так было совершено долгожданное крещение Павла Владыкина. Возвращались в поселок не обходом через тайгу, а напрямик, утопая по колено в снегу. В комнате все были в сборе; после благодарственной молитвы, поздравив Павла, провели несколько часов за торжественной трапезой любви.

Огонь Духа Святого, каким загорелся внутренний человек Владыкина, невольно зажигал и сердца, окружающих его, друзей. Вновь, по воскресным дням, проводили собрания в тайге у костра. Но увы, измученный многолетними скитаниями, народ рвался душой и телом к семьям, тем более, что вся страна, по окончании войны, кажется, объединилась в одном вопросе: 'Что теперь будет впереди?' Один за другим, начали убывать и братья. У костра собирались уже 4–5 человек, а начавшиеся морозы, удерживали и сестру Лиду в квартире. Наконец, однажды к костру пришел только Павел: собрал головешки в кучу и, привычным жестом руки, зажег сухие щепки. Пламя, под действием сильного холода и тумана, разгоралось неохотно, термометр показывал 56 градусов мороза, но старанием Владыкина, костер вскоре запылал, разливая вокруг себя жизненную теплоту. Опустившись на колени, он долго усердно молился за все страждущее братство, за своих друзей, за свою будущую судьбу. Таким разметанным костром представилось, его духовному взору, родное братство христиан: которое кому-то, вот так же надлежало собрать в кучу; кому-то зажечь огнем ревности; кому-то подкладывать дрова в этот костер — а кругом, вот такая же, ледяная мга и сковывающий душу минус. Но кому?

Он стал в уме перебирать своих здешних друзей. От души Павел всех их любил вместе с сестрой Лидой, все они приняли участие в его судьбе, но у костра их не оказалось. Измученные многолетними скитаниями, они тянулись теперь всеми силами души к какому-то уюту. Стоящим на коленях Павлом, овладевало все большее желание: не осудить их, а, по возможности, собрать к общему, Божьему огню.

Напоенный благодатью, Павел вышел в пойму реки и, пробираясь через сугробы к поселку, невольно остановился у одной из коряжин, она ему показалась знакомой. Приглядевшись пристальней, он определил, что эта та самая, которая в прошлую зиму служила ему прибежищем, местом молитв; только прошедшие паводки нанесли еще больше кореньев вокруг нее. Павел был очень рад: расчистил место, более удобным сделал подход и решил в дальнейшем не покидать его. Выйдя из-под коряги, он взглянул на солнце. Оно было окружено каким-то радужным кольцом. — Будет пурга, — заключил он и неторопливо зашагал к дому.

Все эти переживания понудили Павла к усиленной молитве с неоднократными постами, после чего он совершенно доверился Богу и успокоился. Вариант с выездом, однако, повторился в третий раз и уже где-то в верхах, причем без участия самого Владыкина, но, и как в предыдущих случаях, в выезде было отказано. К середине декабря Павел расстался с мыслью о выезде, вещи приготовил к распаковке.

'Двоим лучше, нежели одному; потому что у них есть доброе вознаграждение в труде их'

Еккл.4:9

В конце ноября Владыкину сообщили, что начальником управления подписано его заявление с ходатайством о выезде на 'материк'. Все сотрудники и друзья поздравляли его с небывалым чудом, и многие содействовали его сборам. Учитывая послевоенные материальные затруднения в Ташкенте, Лида с Женей снабдили Павла мукой, сахаром, жирами и другими продуктами. Сам он заказал сапожнику две пары женских туфель, причем одну для Наташи. Наконец, когда все уже было собрано и упаковано, Павел пошел узнать о времени и порядке оформления отъезда, но увы, в высшей инстанции, на заявлении Владыкина было написано — отказать.