Беверли в ужасе проснулась.
Лежа в постели и вслушиваясь в тишину «Замка», она подумала, почему ее сестра стала сниться ей сейчас, спустя столько лет. Давно-давно, когда она еще таила надежду найти ее, Беверли почти каждую ночь снилось их воссоединение. Но со временем, когда надежды растаяли, эти сновидения прекратились. До нынешних дней. Беверли была потрясена содержанием сновидения, его реальностью, силой переживания.
Она встала, накинула халат, подошла к окну. Отсюда она видела заснеженные макушки сосен и гранитные валуны, окружавшие дом, а где-то далеко внизу начиналась пустыня.
Что означало это сновидение? Почему именно сейчас ей снятся сны о сестре? И почему, когда она пробудилась, неодолимый ужас, охвативший ее во сне, не проходит, продолжая вызывать в ней дрожь? Зная, что она уже не сможет заснуть, Беверли подняла трубку телефона, набрала номер бюро обслуживания и попросила прислать ей в комнату чай и тосты.
Нащупав шлепанцы, она прошла из спальни в смежную гостиную и включила все лампы, чтобы прогнать мрачные остатки ночного кошмара. Беверли подумала было о том, чтобы позвонить в апартаменты Саймона Джунга, может быть, он присоединится к ней, чтобы позавтракать вместе, но не сделала этого, снова напомнив себе, что она не должна навязываться своему генеральному менеджеру. Она не хотела рисковать его дружбой. Как она могла бы объяснить ему, что напугана и без того, чтобы вскрылось ее прошлое? А если она ему расскажет, то какова будет его реакция? Она многим ему обязана. Она не могла бы сделать «Стар» таким, каким он стал с его активным участием, многие оригинальные и новаторские идеи принадлежат ему, такие, например, как предложение охлажденных полотенец в плавательном бассейне летом. Но Саймон значил для нее много больше, чем просто человек, хорошо управлявший ее отелем.
В ожидании, пока принесут завтрак, Беверли мерила шагами небольшую гостиную, которая была уютно обставлена мягкой мебелью с толстыми подушками, на стенах развешаны умиротворяющие сельские пейзажи. Было время, и не такое уж давнее, когда ее стены украшали письма знаменитых людей, награды и дипломы в рамках, полученные, когда она была общественной деятельницей в Беверли-Хиллс, связанной с благотворительными обществами и фондами. Но теперь все, что висело на ее стенах, имело касательство только к Беверли Берджесс, которой она стала всего лишь три с половиной года назад. Таких предметов было не слишком много, самым памятным для нее было меню из «Аманы», популярного ресторана на Руа- Барао-да-Торре в Рио-де-Жанейро, где она впервые встретила Саймона Джунга. Те несколько недель в Бразилии, когда прогуливаясь под лунным светом по пляжам Ипанемы и Копакабаны, они обсуждали планы ее нового курорта, были в числе самых дорогих воспоминаний Беверли.
Рядом с меню висела фотография ее и Саймона на вершине Шугар-Лоаф, откуда открывался захватывающий вид на Рио и его окрестности. Они смеялись, но рассудительно держались друг от друга на некотором расстоянии.
Беверли лгала Саймону. Она предлагала ему выдуманное прошлое, фальшивые объяснения своего богатства и причины, почему никогда не была замужем. Но теперь она боялась, что Саймон близок к тому, чтобы узнать, кто она на самом деле. Отис Куинн, журналист, прибывает в «Стар» завтра. Собирается ли он разоблачить всю эту ложь? И положит ли это конец их отношениям с Саймоном? Осудит ли ее Саймон раньше, чем она получит шанс объяснить ему, что это за место, называемое «Бабочкой», где женщины платили за секс, и кто такой мужчина по имени Дэнни Маккей, которого она довела до самоубийства?
Беверли прошла в свою ванную – помещение из черного мрамора с золотой арматурой. Пустив воду в ванну, она сбросила атласный халат и оглядела себя в зеркале.
Беверли еще была в хорошей форме, она заботилась об этом, следила за тем, что ест, и ежедневно делала упражнения. Но имелся на ее теле изъян: крошечный шрам на внутренней поверхности правого бедра, возле волос на лобке, единственное свидетельство о выведенной татуировке – бабочке.
Пока горячая вода наполняла ванну, Беверли думала о Саймоне. Был ли он заинтересован в особенной женщине? Об этом она могла только гадать, их личные жизни были тем, чего они никогда не касались в разговорах за те два с половиной года, что были знакомы. Кого Саймон принимал в своих апартаментах или чьи комнаты посещал, ее не касалось. Но она видела, какие взгляды бросали на него некоторые гостьи отеля, и замечала внимание, которое он им оказывал.
Попробовав пальцем температуру воды, Беверли почувствовала, что начала расслабляться. Рассвет разгорался над горами, унося прочь и тени ее ночного кошмара. Если ей что-то угрожает, если что-то угрожает «Стар» – она будет сражаться. И возможно, подумала она, уловив взглядом, как за окном рождается новый день, этот неожиданный сон был в каком-то смысле предзнаменованием. Знаком, что всегда есть повод для надежды.
Филиппа вышла на балкон своих апартаментов в «Мэриот-Дезерт-Спрингс» и смотрела, как новый день медленно наползает из пустыни. Несколько мгновений назад она стала очевидицей удивительного зрелища: как только солнечный диск раскололся за вздымающейся прямо перед ней вершиной Маунт-Сан-Джесинто, вся гора внезапно окрасилась в алый свет, словно объятая багрянцем, но в следующее мгновение огонь исчез, и гора снова стала обычной, заснеженной горой.
Воздух пустыни был холодным и колючим, но столь прозрачным, навевающим мысль, что такой должна была быть атмосфера Луны, если бы она там была. Филиппа чувствовала, что оживает с каждым глотком этого воздуха, наполняющего ее легкие, словно это был чистый кислород, охлажденный снежными горами, окружающими пустыню. Может быть, «Старлайт» и угрожает опасность, сказала она себе, но она готова принять вызов энергично и решительно. Какой бы стратегии ни придерживался ее невидимый противник – таинственная личность за спиной Гаспара Энрикеса, – Филиппа развивала свою собственную секретную стратегию.
Во-первых, возможна тактика, известная под названием «отравленная пилюля», ход, придуманный для того, чтобы представить «Старлайт» менее соблазнительной для любого захватчика. Второй ход состоял в том, чтобы если до этого дойдет дело, призвать «Белого рыцаря», относящегося к «Старлайту» по-дружески, кто купил бы крупный пакет акций и тем самым помешал «Миранде» захватить господствующее положение. На этот случай Ральф Мэрдок, юрист «Старлайта», имел на примете три такие компании. Кто бы ни стоял за Энрикесом и «Мирандой», ему не удастся овладеть «Старлайтом» без ожесточенной схватки.
Филиппа поежилась. Утро было холодным, но ее знобило больше от воздействия странного сновидения, чем от зимней температуры.
Филиппа не помнила, о чем был сон, только то, что он напугал ее. Она внезапно проснулась с сильно бьющимся сердцем. Ее первым порывом было оставить просторную двуспальную кровать и перебраться в другую половину апартаментов, где в такой же спальне спал Рики, отделенный от нее большой гостиной, и
