— Можешь почистить инструмент завтра, — заплетающимся языком произнес Снид с не характерным для него порывом великодушия. Он щелкнул языком, тряхнул поводьями, и фургон тронулся с места.

Но Суинберн нимало не расстроился, что ему придется выбираться отсюда своим ходом. Сейчас у него было другое дело.

Он вошел в лавку.

— Добрый вечер, мистер Джамбори, — поприветствовал он владельца, высокого жирного мужчину с тремя подбородками.

— Привет, сынок. Ну что, сильно она хлопала крыльями? Да ты черный, как смола!

— Да, сэр. Она нам очень помогла!

— Ну, теперь уж у нее не товарный вид. Давай ощипай ее.

Суинберн кивнул и вышел в маленький дворик за лавкой. Там он сел на табуретку, вытащил гусыню и стал выдергивать почерневшие перья.

Дождь лил не переставая. Ощипанные гусиные перья быстро превращались в грязное месиво у его ног.

Суинберн дрожал от холода и истощения, пальцы слушались плохо, мысли в голове путались.

Только через час Суинберн принес хозяину лавки розовую тушку.

— Молодец! — похвалил тот. — Есть хочешь?

— Умираю от голода! — признался Суинберн.

— Будешь молоко и хлеб с жиром?

Поэту, привыкшему обедать в лучших лондонских ресторанах, показалось, что речь идет о пище богов.

— О! Конечно! Спасибо, — выдохнул он.

Через какое-то время, когда Суинберн, сытый и в отличном настроении, пробирался через толпу на Коммершиал-роуд, его окликнули с другой стороны улицы. Он посмотрел туда и увидел маленького оборванца в пальтишке, шляпе и неуклюжих башмаках. Это был Вилли Корниш, член Лиги трубочистов.

— Привет, Морковка! — крикнул Вилли, переходя улицу. — Работал?

— А то! В Уайтчепеле.

Вилли понизил голос и наклонился поближе, слегка вытаращив голубые глаза.

— Слышал про кладбище на Сквирел-хилл?

— Нет, а чего там?

— Гробокопатели!

— Кто?

— Гробокопатели! Они выкапывают мертвяков на Сквирел-хилл. Хочешь сбегать туда? Может, застукаем их на месте.

Суинберн задумался. Он устал, как собака, чтобы еще куда-то тащиться. С другой стороны, Сквирел- хилл недалеко, и, раз уж он ввязался в это приключение, чтобы помочь Ричарду Бёртону, нужно постараться получить как можно больше новых впечатлений, увидеть грубые и кровавые картины настоящей жизни, которые дадут импульс его поэтическому воображению. Люди раскапывают трупы. Зачем? Надо узнать эту страшную правду!

Он кивнул.

— Пошли!

— А не дрейфишь? — спросил Вилли. В самом деле было уже темно и почти все трубочисты, боясь вервольфов, разбегались по домам.

— Ну вот еще! — храбро ответил поэт.

Они побежали сквозь дождь, причем Суинберн заметно отставал от своего юного товарища. Вилли то и дело возбужденно подскакивал и строил отчаянные планы, как изловить гробокопателей. В этих планах фигурировали ямы-ловушки, сети, наручники, глазные повязки, а заканчивалось все виселицей с болтавшимися на ней телами.

— Ты кровожадный маленький монстр, Вилли Корниш, — пошутил поэт, — а твои планы замечательны, но совершенно невыполнимы. Давай-ка сегодня ограничимся рекогносцировкой.

— Реко… чем? — удивился мальчик.

— Рекогносцировкой. То есть мы посмотрим, там ли эти дьяволы, и, если увидим их, со всех ног помчимся за подмогой!

— Ну… так неинтересно, — разочарованно сказал Вилли. — Я бы лучше сам поймал этих гадов!

Они свернули с Коммершиал-роуд и пошли по неосвещенному переулку к Хардинг-стрит. Из двери дома выскользнула фигура — девочка-проститутка лет двенадцати — и назвала цену. Суинберн и Вилли помотали головами и поспешили дальше.

Они оказались на Хардинг-стрит, уже почти безмолвной, дошли до угла, повернули на Сквирел-хилл и начали карабкаться вверх по крутому склону. Вблизи не было ни домов, ни людей, только одинокая газовая лампа у ворот кладбища.

— Тише! — предупредил Вилли. — Мы же не хотим спугнуть негодяев.

Суинберн последовал за ним до угла кладбища, и они оба присели в тени рядом со стеной.

Они долго вслушивались, но не могли различить ничего, кроме дождя, барабанившего по мостовой, и шороха листьев.

— Подсади меня, — шепнул Вилли.

Суинберн вздохнул, мечтая завалиться на тощий дерюжный матрас, укрыться тонким грязным одеялом и провалиться в сон. Он наклонился, обхватил колени Вилли и поднял его. Мальчик ловко ухватился за край, подтянулся, лег на стену и протянул руку. Суинберн схватил ее и вскарабкался наверх. Оба спрыгнули на кладбищенскую землю.

— Я насквозь мокрый, — пожаловался Суинберн.

— Шшш…

Вилли стал красться через заросли, Суинберн за ним.

Где-то впереди послышался треск.

— Что это? — тихо спросил Суинберн.

— Шшш… — повторил Вилли. Потом шепнул одними губами: — Это они!

Они добрались до могильного камня, опутанного сорняками и плющом, потом до следующего и так перебегали от могилы к могиле, приближаясь к тому месту, откуда доносились звуки.

Суинберн забыл об усталости. Он уже рисовал в своем воображении мрачные события, свидетелем которых станет. Его била дрожь от нервного перевозбуждения.

Вилли подполз к гранитной плите и высунул голову из-за ее вершины. Потом поспешно присел, повернулся и жестом позвал Суинберна.

Поэт на четвереньках дополз до Вилли, лег рядом с ним и тоже выглянул из-за камня. Сквозь пелену дождя он смутно различил несколько движущихся фигур.

Он ткнулся ртом в ухо Вилли и прошептал:

— Надо поближе.

Мальчик кивнул и указал на склеп, темневший справа.

— Обогнем его…

Пригибаясь как можно ниже, они стали пробираться по неровной земле через мокрые кусты и кучи грязи, мимо покосившихся крестов и каменных ангелов, чьи призрачные глаза, казалось, роняли слезы. Наконец смельчаки добрались до основания громоздкого монумента. Скрываясь от мерцающего света единственной газовой лампы, они на ощупь шли в полной темноте, пока не оказались у дальнего угла кладбища.

— Давай сосчитаем их, — прошептал Суинберн, — и вернемся той же дорогой. Побежим в таверну на углу Коммершиал-роуд и позовем людей. Если повезет, вернемся сюда вместе с толпой и схватим ублюдков на месте преступления!

Они выглянули из-за угла склепа.

Фигур было ровно семь, некоторые стояли, наклонившись, другие припали к земле. Все были в