— Я думала, что ты проявлял вежливость, приглашая меня на вечеринку. Но, помню, меня не переставали мучить сомнения по поводу того, почему такой парень как ты, мог заинтересоваться такой девчонкой, как я… Теперь-то я понимаю. Ты знал, что если правда о том, что ты планировал совершить, откроется, все эти люди поверят тебе, а не мне. Мы оба знаем, что ты сделал. Вероника и Кристен тоже это знают.

Кристен громко усмехнулась, словно я была сумасшедшей. Ее окружал грязно-оранжевый цвет, указывавший, что ее забавляло мое унижение.

Глаза Вероники расширились от ужаса, и она отвела взгляд в сторону, окруженная плотным покрывалом стыда за свою подругу.

Что касалось Скотта, то он был окутан вихрем бордовой гордости и серого страха. Одно из опаснейших сочетаний.

На долю секунды я подумала, что могу мысленно приказать всем троим сказать правду. Мне бы это принесло удовлетворение, но я тут же отказалась от мысли об угнетении их свободы воли.

Я понизила голос до шепота.

— Я также знаю, что не являюсь первой девушкой, с которой ты проделал подобный трюк.

Его взгляд ожесточился.

— Ты действительно думаешь, что кто-то в это поверит? Ты — сумасшедшая.

— А ты часто спрашиваешь у сумасшедших разрешения их поцеловать?

Хихикавшие ребята поднялись из-за стола.

— Да уж конечно, — рассмеялся Скотт. — Размечталась.

— Она не врет.

Мы все повернулись к Веронике, которая говорила с дерзкой уверенностью. Но только я могла видеть, как ее окутывала пелена страха.

— Заткнись, идиотка, — со злостью бросил ей Скотт. — Не суй свой длинный нос не в свое дело.

— Ты — лжец! — она вскочила с места и выбежала из кафе.

Скотт, насмешливо улыбаясь, повернулся ко мне.

— Все знают, что ты теперь всего лишь шлюшка той рок-группы.

У меня зачесались руки от желания врезать ему.

— Тебе должно быть стыдно за себя, Скотт.

— О-о-о! — он потряс руками в воздухе. — Очень остроумно.

— Ты такая подделка, — прошептала я. — И вот это уже, поверь мне, действительно грустно. Ты проживаешь свою жизнь, стараясь угодить кучке людей, которые не принимают тебя таким, какой ты есть. Но, может это потому, что даже ты сам не знаешь, кто ты есть на самом деле.

Темнота морской пеной поднялась из глубин его подсознания — мерзкая и бурлящая. Ноздри его раздувались от злости, и я предусмотрительно шагнула назад, продолжая говорить все тем же низким голосом, чтобы только он мог слышать.

— Тебе нужно разобраться с пожирающей тебя ненавистью к самому себе, вместо того чтобы вымещать злость на ни в чем не повинных людях. Еще не поздно стать тем человеком, которым ты действительно хочешь быть.

Удивление, вина и порыжевшая надежда прорезались сквозь густую грязь его ауры.

— Удачи, Скотт.

Я прошла мимо него в сторону выхода, стараясь идти как можно быстрее.

В туалетной комнате я наткнулась на Веронику, которая с нервным остервенением расчесывала волосы. Ее рука замерла, когда она увидела меня.

— Мне следовала обличить его еще раньше, — выдавила Вероника.

— Все нормально.

— Нет, не нормально. Я слушала, как он врал про тебя целое лето и весь сентябрь в школе. Я надеялась, что все забудется вскоре.

Она засунула расческу в сумочку и всхлипнула.

— Спасибо, что заступилась за меня. Это не просто… пойти против толпы.

— Я знаю, что на вечеринке Джина все облажались по полной, но… тогда мне с тобой было очень весело.

— Мне тоже.

Ее эмоции сейчас превратились в легкий туман.

— Я слышала о тебе и о том ударнике из группы. Высокий с каштановыми волосами, да?

Я кивнула, и она, неожиданно оживившись, схватила меня за руку.

— О, мой Бог, я уверена, что он именно тот парень, который спрашивал о тебе на вечеринке!

— Ах, да, я об этом совсем забыла.

— Хочешь прийти и потусоваться вместе как-нибудь? — спросила она.

Я открылась на встречу ее красочным цветам надежды и радости, позволяя им слиться с моими собственными.

— Конечно. Может ты сможешь помочь мне придумать что-нибудь с моими дурацкими волосами.

Я подергала себя за длинную челку.

Пока она осматривала пряди моих волос, пробегая по ним пальцами и делая комплименты по поводу моего стиля, я удивлялась природе человеческой натуры и тому, как нечто столь милое — вроде дружбы — может возникнуть на почве разврата и затхлости.

В женской дружбе есть свои преимущества.

Ногти на пальцах моих ног никогда не выглядели лучше. Вероника настаивала на идеальном педикюре, если я собиралась носить открытые босоножки.

Сидя на полу в ванной, мы, как обычно, болтали по душам, пока Вероника, склонившись надо мной с пузырьком лака, колдовала над моими ногтями.

— Скотт так и не разговаривает со мной с того дня, — вздохнула она в один из октябрьских полдней, нанося слой яркого голубого лака. — Хотя я… абсолютно не против.

Прошло уже больше месяца со дня публичного представления в кафетерии. Меня мучили опасения, что наши разборки только обострили ситуацию, но после взвинченного потока сплетен, которые с еще большей силой обрушились на нас после публичной сцены, Скотт вдруг бросил это грязное дело, и слухи улеглись сами собой.

Я даже слышала, что он начал встречаться с девчонкой из другой школы.

В конце концов, я вновь начала «зависать» вне дома в послешкольное время вместе с Джеем и Вероникой. Хотя и предпочитала быть у кого-нибудь из этих двоих в гостях, чем идти в одно из заведений.

Если мне доводилось выходить в торговый центр или другое общественное место, я непременно попадала в диапазон наблюдения Шептунов. И меня сковывал страх за моих двух друзей. Духи могли заметить мою повышенную коммуникабельность с обычными людьми. И донести до нужных ушей.

Вероника аккуратно распространяла щедрый слой блестящего лака по моим ногтям.

— Расскажи мне, как это было, с Кайденом, — попросила она.

Я почувствовала возбуждение при мысли о нем, а потом мне стало грустно. Иногда желание быть с Кайденом настолько переполняло меня, что я могла думать о нем часами напролет.

Я рассказала Вероники о наших поцелуях и о том, как он дразнил меня, в своей только ему присущей манере.

Хотя… так много оставалось за кадром того, что я не могла ей объяснить.

— Ты все еще любишь его, верно? — Она не стала ждать моего ответа. — Как долго вы с ним не виделись?

— Около трех месяцев.

— Нам нужно найти тебе другого парня.

— Нет, со мной все в порядке. Я никого не хочу.

— Потому что ты до сих пор хочешь его. В этом вся проблема, — вздохнула Вероника.

Я на самом деле до сих пор его хотела.

— А как на счет тебя? — я попыталась перевести стрелки в ее сторону, как это часто бывало в случаях