заколотилось, нагоняя горячую кровь и адреналин в замерзшие конечности. Она была готова двинуться, но рука Чана опустилась на ее бедро, удерживая на месте.

Сегодня будет трудно. Прижимаясь спиной к металлической стенке, Йене сидел на скамье в кузове грузовика, глаза его были закрыты. Так он отгонял от себя темноту. Грузовик грохотал, его мощный мотор натужно ревел на изборожденной колеями дороге, колеса скользили по снегу и льду. Все это тревожным эхом отзывалось в голове Йенса, но он не позволял волнению захватить себя.

Сегодня будет трудно, насчет этого у него не было иллюзий, но он привык к трудностям. Йене уже и забыл вкус простоты, и мысль об этом расстроила его. Чтобы перестать об этом думать, он представил себе огромный дирижабль во всем его великолепии. Серебристый блеск циклопических боков в безоблачном небе, хитросплетение рассчитанных и скрупулезно воссозданных им внутренних балок и перекладин, эту сложнейшую паутину внутри гладкой оболочки. Он позволил себе улыбнуться. Последний месяц оказался хорошим, даже лучше, чем он мог себе представить. В его жизни опять появилась дочь. Он видел ее. Он видел Лиду воочию, своими собственными глазами. Но даже это принесло с собой печаль, острую, пронизывающую боль, потому что встреча с ней напомнила ему о потере жены, Валентины.

Наверное, он вздрогнул, потому что Ольга взяла его за руку. Она сидела рядом с ним, и ее тело казалось таким тонким, что она больше напоминала тень, чем человека, и иногда в темноте грузовика он даже задумывался, не вообразил ли он ее себе, подобно тому как он воображал в мыслях новые конструкции и аппараты. Фриис сжал пальцы Ольги, чтобы убедиться, что она существует на самом деле… Или для того, чтобы убедиться, что он сам существует на самом деле? Иногда он сомневался в этом.

Впрочем, полковник Тарсенов дал понять, что сегодняшнее испытание будет проведено вне зависимости оттого, существует кто-то из них на самом деле или нет. Дирижабль поднимет в воздух баллоны с фосгеном, и ядовитый газ будет выпущен над трудовым лагерем, чтобы можно было определить, на какое количество людей он произведет свое воздействие. Воздействие? Нет. Правильнее будет сказать: сколько человек будет убито. Бабицкий предупредил, что остальные специалисты займут место в группе Йенса после того, как будет закончена первая проверка. Но что будет потом? Очередные проверки над другими лагерями? И когда это закончится?

Грузовик подбросило, и где-то в темноте чей-то затылок или локоть ударился о железную стенку. Тихо выругался Елкин. Сегодня будет трудно.

Алексей выскользнул из углубления, которое выцарапал в твердой земле, и подошел ближе к дороге. Те, кто был рядом с ним, сделали то же самое — точно невидимая зыбь прошла по ночному воздуху. Когда желтые фары приблизятся, любое движение станет заметным, поэтому ворам нужно было заранее занять позиции и замереть, став неотличимыми от стволов деревьев.

Машины приближались. Алексей уже слышал их. Резкий звук моторов далеко разносился в тишине леса. Три пары фар прорезали туннели сквозь темноту. Для него это было неожиданностью. Обычно впереди грузовика ехала всего одна машина, но на этот раз грузовик с заключенными ехал в центре, а сопровождающие машины — спереди и сзади. В каждой из машин сидело по четыре солдата, еще двое — в кабине грузовика. Всего десять человек. Очевидно, что полковник усилил охрану, но ненамного. Какому нормальному человеку могло прийти в голову устраивать засаду на грузовик, набитый инженерами и учеными?

Ствол дерева был на месте. Молодая сосна лежала поперек дороги, как будто поваленная ветром. Первая машина сопровождения остановилась, дрожа металлическими боками. При свете Алексей увидел, что это двухдверная «НАМИ -1» с брезентовым навесом. За ней близко друг к другу стояли грузовик и еще одна «НАМИ». Дверца пассажирского места первой машины открылась, и на дорогу вышел высокий солдат. Его лысый череп блестел от яркого света фар грузовика.

— Черт! Тут дерево упало.

— Убери его, — сказал ему водитель.

— Пошел ты знаешь куда? Оно слишком тяжелое, я не собираюсь тут сам надрываться. Иди сюда, давай вместе.

С заднего сиденья выбрались двое солдат в толстых шинелях, с небрежно болтающимися на плечах винтовками. Водитель тоже с неохотой вышел, но вел себя осторожнее. Держась рядом с машиной с винтовкой на изготовку, он внимательно осмотрелся, пытаясь что-то разглядеть в тенях за светом фар. Водитель представлял собой главную опасность. Алексей прицелился из маузера и медленно выдохнул, чтобы сердце билось медленнее. Палец нажал на спусковой крючок. Сначала он увидел, как из горла водителя хлестнула кровь, и лишь потом услышал звук. В лесной тишине выстрел прозвучал так оглушительно, будто мир раскололся пополам.

Пули посыпались из темноты, прежде чем остальные трое солдат успели сорвать с плеч и поднять винтовки. Люди в шинелях задергались, как марионетки, головы их стало швырять из стороны в сторону, пока они не повалились на землю бесформенными грудами. Это дало некоторую фору солдатам из задней машины. Они выскочили на дорогу, стреляя на ходу. Град пуль обрушился на деревья, сбивая ветки, отлетая от стволов, калеча лес. Одна просвистела совсем рядом с плечом укрывшегося за сосной Алексея, едва не разорвала рукав его офицерской формы, но кто-то из воров позади него издал булькающий гортанный звук. Не повезло.

Пригнувшись, Алексей быстро двинулся вперед. Двумя выстрелами он погасил фары грузовика. Он увидел, что один из солдат забирается обратно в заднюю машину, и выстрелил, почти не целясь. Большой красный цветок расцвел на спине шинели, и солдат завалился на пассажирское сиденье, из последних сил пытаясь прикрыться дверью. Пуля, прилетевшая откуда-то с близкого расстояния, взорвала его глаз, и он затих.

— Отпусти.

— Нет, Лида. Нет.

— Я должна увидеть…

— Нет.

Чан не отпускал ее. Его руки были слишком сильными. Они прятались вдалеке от дороги, за деревом, и, несмотря на страх, она чувствовала острый запах коры, но ей было невыносимо слышать выстрелы и крики в темноте. Она должна была находиться там.

— Пожалуйста, Чан, от…

Он закрыл ей рот рукой, прислушиваясь к звукам на дороге.

— Стреляют уже реже.

Лида впилась в руку зубами.

Иене ощущал панику, начавшуюся внутри грузовика, как нечто материальное. В темноте закрытого кузова она сгустилась и едва не задушила его. Люди кричали и метались. Они колотили в железные двери, умоляя выпустить. Звук близких выстрелов оглушал, каждая попавшая в железные стены пуля, казалось, сотрясала грузовик. Одна из них угодила в колесо, и машина пошатнулась, как пьяная. Снаружи, в лесу, в эти минуты обрывались жизни. Звон стекла, крики боли… Смерть шагала по сердцам и легким.

Иене сидел на скамье, закрыв руками лицо, и пытался думать, но кромешная темнота, шум и паника словно скрутили в узел извилины его мозга. Не делай этого, Лида. Не надо. Только не сегодня, дочка. Этот день должен был стать днем моего искупления.

«Мы освободим тебя»— так она написала.

Неожиданно рядом с ним оказалась Ольга. Она подняла его лицо, поцеловала закрытые глаза.

— Это на прощание, — прошептала она.

Он знал, что она права.

— Надеюсь, ты найдешь свою дочь, Ольга. — Он поцеловал ее в щеку.

Елкин что-то кричал в дверную щель, когда выстрелы внезапно прекратились. Раздался общий вздох облегчения. Все, кто был в грузовике, с замиранием сердца прислушались.

— Выходи! — крикнул кто-то снаружи, и дверь распахнулась.

Алексей стоял на краю дороги. Какое-то чувство удерживало его на месте. На грязной дороге лежало девять, еще один убитый застыл внутри второй «НАМИ», но Серов следил за лесом, ожидая, что в любую секунду может снова начаться шум. Он выбрал это место для засады — слишком далеко от секретного