— В армии готовится большая операция, — начал он. — Там будут участвовать несколько полков. В районе боевых действий развёртывается медсанбат. Госпиталь выделяет в помощь медсанбату группу врачей. От нашего отделения едет один хирург и анестезиолог. Кроме того, отделению нужно быть готовым к приёму большого количества раненых.
— А много там этих душманов? — спросила Ася.
— Много, говорят почти дивизия.
— А это сколько?
— Какая вам разница.
У Аси задрожали губы.
— Я думаю, вас туда послать, вот там и посчитаете, — ехидно улыбнулся начальник.
Тут вскочила Зоя.
— Что вы всё, Ася да Ася, мужики называетесь, всё за баб прячетесь.
— Почему за баб? Виктор Иванович тоже едет, а потом, тут запарка будет ещё больше, чем там.
— Замолчи, Зоя, — сказала Ася. — Я поеду. Когда отъезжать?
— Завтра утром вылетает вся госпитальная группа.
Медсанбат разместился в лощине между двух горушек, покрытых высушенной травой, да верблюжьей колючкой. В самой лощине было зелено. Где-то из-под горы выбивал родник, он и питал верхний слой земли живительной влагой. В километре от медсанбата начинались большие горы. На их хребтах расположились наступающие на душманов полки, а за ними начиналось само Панджшерское ущелье.
Ася первый раз была на полевом выходе. Безоблачное синее небо, солнце начинало прятаться за вершины гор, в траве запели кузнечики. Ей показалось, что она находится на какой-то прогулке в горах. Где-то и Вася здесь, думала она, не подозревая, что КП полка, в котором был Бурцев, находится всего в двух километрах, за обратным склоном горы. Как только спряталось солнце за вершину горы, ночь пришла мгновенно.
Ася сидела у входа в палатку, наслаждаясь прохладой горного воздуха. Ей казалось, что никакой войны нет. Что все эти рассказы о войне, не более, как чья-то выдумка. Спать не хотелось, но она понимала, что завтра будет бой, пойдут раненые: и у неё будет много работы, и надо бы выспаться.
Где-то вдали иногда выкрикивали солдаты, развёртывая последние палатки медсанбата. Вскоре всё затихло. Наступила такая тишина, какая бывает только в подземелье. Ася легла и долго не могла ещё уснуть. Она вертелась и, наконец, свежий воздух и накопившаяся за день усталость, сделали своё дело. Только уснув, и ей показалось, что тут же проснулась, но был уже рассвет. Солнце ещё не взошло, но выбивающиеся из-за гор лучи уже растворили чёрную ночь, окрашивая местность в серый цвет.
За вершиной горы раздался грохот. Это артиллеристы расстреливали Руху — столицу Панджшерского ущелья. Так продолжалось около часа.
Солнце уже выскочило из-за вершины, и осветило обезумевших людей, не нашедших иного занятия на этой прекрасной земле, как убивание друг друга. Застрекотали в небе вертолёты, то и дело, пролетая в сторону ущелья сбрасывать свой смертоносный груз.
Медицинский персонал вывалил из палаток посмотреть это зрелище. Работы пока не было и все, раскрыв рты, смотрели спектакль на местности, который разворачивался в драму.
Первые раненые появились часа через два. И местность, где был, развернут медсанбат, заполнилась стонами и криками. Зелёная трава вскоре покрылась коричневыми пятнами.
Глава 24
Бурцев находился на КП полка. Отсюда, с вершины, Руха была видна как на ладони. Начался артиллерийский обстрел. Василий приложил бинокль и смотрел, как снаряды попадали в строения; разрывались, выплевывая брызги из огня, глины и камней. Всё больше и больше загоралось домов, вернее то, что от них оставалось. По улицам метались женщины, дети, старики, таща на себе узлы со своим нехитрым скарбом. Вместе с ними метался перепуганный скот. Спустя некоторое время оттуда в ответ ударила артиллерия Масуда. Солнце еще не взошло, и вся Руха на сером фоне утреннего неба засверкала, как новогодняя елка гирляндами из красно-розовых точек. Туда, в сторону сопротивляющихся афганцев, полетели вертолёты. От них отлетали черные шлейфы дыма, выпущенных по целям ракет. Вскоре Руха была вся в огне. Бурцеву стало не по себе. Там, в этом небольшом городке были не только войска Масуда, но и женщины, старики и дети.
Бурцев отвел бинокль и закрыл глаза. Перед ним продолжала стоять увиденная им картина.
— Чем провинился этот народ, — думал он, — за какие грехи обрушили на их головы такую армаду огня и стали?
Бой длился уже полдня. Бурцев охрип, отвечая на вызовы радиостанций, отдавая всё новые и новые распоряжения и приказы. Но особых успехов или продвижений вперёд не было. На КП полка подкатила БМП. Из неё выскочил Васин.
— Чего ты сюда прилетел? Почему с тобой нет связи?
— Поэтому и прилетел, что нет связи. Кронштейн антенн осколком как ножом срезало. Где Никольцев?
— Где, где, «в Караганде», на НП во втором батальоне. Разведчиков соседней дивизии духи зажали в ущелье. Комдив промашку дал, роту снял со склона и пустил на выручку в ущелье. Душманы сейчас и её добивают. Командующий приказал Никольцеву с батальоном помочь роте.
— Петрович, ошибочку разведчики допустили. На моём левом фланге большая группа духов скопилась. Того и гляди, первую роту сомнут.
— Почему сомнут, когда уже смяли, — не отрывая бинокль от глаз, сказал Бурцев. Васин приложил бинокль. Отсюда с самой вершины было хорошо видно, как по направлению к КП убегали люди.
— Твою мать! — протяжно закричал Васин. Они оба вскочили в БМП и помчались на встречу убегающей роте. Останавливали солдат и укладывали на гребень небольшого холма. Вскоре возле них оказался командир роты.
— Где БМП? — спросил Бурцев.
— Духи сожгли, всего три осталось.
— Ставь все три на гребень высоты.
— Старлей! — закричал Васин. — С этой высоты ни шагу, если уйдёшь, расстреляю и спишу на боевые потери.
Испуганный старший лейтенант закивал головой.
— А миномётчики куда прут?! — закричал Бурцев. Он вскочил в БМП и рванул на перерез Газ-66. Машина остановилась.
— Ты куда прёшь? — На Бурцева глядело добродушное лицо, моргая глазами.
— Так вси погиблы и я побиг, — ответил солдат на украинском.
— Где расчёт?
— Та яж кажу, всих повбывало. Я одын остався.
— Стрелять с него умеешь?
— Ни, я тилько баранку кручу.
— У, твою дивизию, мать. Разворачивай его за холмом, сейчас что-нибудь придумаем.
С БМП ударили пулемёты и пушки. Атака была сбита.
— Васин, видишь, выдвигается группа гранатомётчиков, готовятся БМП поджечь, — сказал Бурцев. Васин посмотрел в бинокль. Он увидел группу, человек двенадцать с гранатомётами, выдвигающуюся вперёд.
— Омельченко! — закричал он. Подбежал ротный.
— Видишь гранатомётчиков. Противник против тебя готовит фигуру. Ход конём называется. Ты туда ударь с пушечек и свои три фигуры за холм, а его коня пешками, пешками. А как пойдёт в атаку, ты их опять на высоту.
