за руку.

— Судя по доброжелательному взгляду командира разговор, будет не плохим, — подумал Бурцев.

— Садись, Василий Петрович, докладывай, как ночные стрельбы?

— Не буду хвастаться, но твёрдая тройка есть.

— И что у тебя за манера всё уменьшать. Другие больше двойки не имеют, а пыль в глаза пускают, гоголем держатся, как отличники, того и гляди, медаль на грудь пора вешать, а ты все скромничаешь. Мне докладывали со стрельбища всего три хороших, а остальные отлично. — Он развернул большой лист ватмана, на котором отображалась успеваемость рот полка по всем дисциплинам. Пробежал глазами по строчкам, где был батальон Бурцева.

— Так, — начал он, — батальон твой идёт нормально. Вождение у тебя слабовато. Ты меня извини, что я тебя вчера за машины выругал, но Барановскому надо помочь. Я уже и зампотеху полка задачу поставил. Не собранный он у тебя какой-то.

— Хороший офицер, просто с запчастями плохо.

— Не защищай его. У других с запчастями не лучше, но крутятся.

— Другие могут через бутылку, а он не может. Не пьёт он, Вадим Степанович, вот и не получается у него. Запчасти-то нынче только за бутылку можно достать. Тот же прапорщик с дивизионных складов без бутылки не отпустит. Пусть даже накладная будет, в лучшем случае, выдаст половину, а остальное напишет — нет в наличии.

— Хорошо, я сказал зампотеху, чтобы он помог Барановскому. Дела у тебя идут неплохо, а вот со вторым батальоном что делать? Кругом двояк. Вчера комдив звонил. Округ берет на проверку батальон Калмыкова.

— Пусть мой возьмут.

— В том-то и дело, что не хотят твой. Говорят, меньше года в должности, какой с него спрос.

— Так им что, спрос нужен или результаты? Никак подкоп под вас делается, Вадим Степанович.

— Судя, по всему, да. Берут самый слабый батальон. Только хренушки, им, я номенклатура министра. Меня просто так снять трудно. Рогами упрусь. Правда, будут тюкать по темечку, пока сам не соглашусь на военкомат в какой-нибудь отдалённый райцентр.

— А откуда они знают про самый слабый батальон?

— Хорошие информаторы есть!

— Менков, что ли?

— Похоже, что он. Я уже этот ватман стал прятать. Самому учёт вести лень, вот он и рыскает у меня по кабинету, когда меня нет. Раз захожу в кабинет, а он развернул эту сводную ведомость и себе в блокнотик переписывает. Сделался таким агнцем, для своего учёта, говорит. А у него его никогда не было, да и не будет. Это не такой человек.

— Ничего у них не получится, Вадим Степанович. Калмыкова за уши всем полком вытащим. Давайте часть отличных экипажей от меня перекинем Калмыкову.

— Ох, и шустрый ты, Василий Петрович. Без Менкова ничего не получится. Приказ подписываем вдвоем, и штатом полка занимается штаб. Менков сразу туда доложит.

— Тогда точно свалят, за подтасовку. И на парткомиссию пойду за взысканием.

— Давайте лучших офицеров выделим Калмыкову в помощь. Ещё две недели до проверки, можно натаскать. Я, например, стрельбу возьму. Поговорю с другими офицерами, думаю, многие согласятся помочь.

— Вот это дело говоришь, Василий Петрович. Для этого я тебя сюда и звал.

После разговора с командиром полка Бурцев подходил к каждому командиру батальона с просьбой помочь Калмыкову. Никольцева в полку офицеры уважали, и все были настроены постоять за него. После разговора с офицерами, Бурцев доложил командиру результаты своей работы.

— Командиры батальонов и рот, — начал он, — согласны оказать помощь. Его технику поставим на обслуживание. Водителями Калмыкова, его техниками и техниками всех батальонов будем её две недели ремонтировать, драить, красить и готовить к смотру. Обучать стрелять и водить будем на нашей технике. Необходимо приказом освободить батальон Калмыкова от всех нарядов и работ, а также всех офицеров, которые будут оказывать помощь. Как хотите, Вадим Степанович, но явных калек из его штата надо убрать. Есть глухари, их не научишь и до конца службы: «дурака учить, только язык тупить». Батальон и так слаб, а десяток «дубарей» батальону, как гиря на шее. Я согласен принять их в мой батальон, а от меня отличников ему не помешает. Во избежание палок в колёса, Менкова надо на две недели куда-то отправить.

— Куда я его дену, Василий Петрович?

— Вы всё-таки подумайте, — сказал Бурцев. На то вас и командиром полка поставили, чтобы из невозможных ситуаций находить выход.

— Я гляжу, ты уже готовый начальник штаба. Если бы не Менков, как бы мы прекрасно работали.

После разговора Никольцев закрылся в кабинете. Перед ним лежал список офицеров, готовых оказать посильную помощь самому слабому батальону его полка.

— Да и другие, не очень сильные, — думал Никольцев. — Если всем полком налечь на этот батальон, кое-кого перекинуть по штату, Менков доложит наверх. Если их цель свалить, они могут переиграть и взять на проверку другой батальон, совсем не подготовленный. Тогда уж точно провал, не только в их глазах, но и в глазах подчинённых. Какого-то комбата подведу, тот все силы потратит на то, чтобы закрыть бездельника Калмыкова, а сам сгорит. А ведь он прав, его надо срочно куда-то деть. А куда? И тут мелькнула мысль.

— А может Панков сможет помочь? Да, Володя хороший парень, может помочь.

Он взял трубку телефона. В штаб округа дозвонился быстро. Подполковник Панков был на должности старшего офицера управления боевой подготовки. Это была должность полковника, вернее «эй полковника». Офицеры в штабе придумали шутку. Если по штату полковнику были положены отдельная служебная машина и отдельный кабинет, то его называли «товарищ полковник». Без машины, но с кабинетом, — то «полковник», а если ни машины, ни кабинета — то «эй полковник». Панков был без отдельного кабинета и без служебной машины. Он был рад звонку и начал с того, когда его друг по учёбе в академии пригласит в баню и на рыбалку.

— После проверки, Володя. Ты скажи, на проверку ты ко мне едешь?

— Нет, Вадим, еду в другую дивизию. К тебе такого засранца посылают! Я просился, но генерал ни в какую, знает, что мы вместе в академии учились. До сих пор ту проверку вспоминает, когда я тебе «хорошо» поставил.

— Дело есть к тебе, Володя. Очень важное дело, надо бы помочь.

— Весь во внимании, чем сможем, тем поможем.

— Мой начальник штаба совсем зеленый.

— А, этот, зятёк генерала. Так чем помочь?

— Ты же знаешь, округ берет на проверку один батальон и управление полка.

— Ты решил уже какой?

— Без меня решили. Я вот о чем. Надо бы на две недели забрать начальника штаба под видом составления расписания проверки.

— На две недели, наверное, много.

— Как раз норма, чем больше, тем лучше.

— Я тебя понял, что сильно мешает?

— Да, я пришлю его к тебе. Чиркай, исправляй, пусть по десять раз переписывает. Кстати, у него жена там живёт, она тут и не появлялась, так что он доволен будет. Задачу ему поставишь, следующую встречу назначишь через день или через два, чтобы не мешал тебе. Он будет доволен как слон. Отпустишь его, Володя, тогда, как только командующий утвердит расписание проверки. Тогда будет и баня, и рыбалка, и всё остальное.

— Я тебя понял, Вадим. Программа предельно ясна. Отправляй его срочно сюда. Я его загружу по самые уши, тут у меня работы полно. Только ему в придачу писаря-чертежника дай, чтобы умел хорошо плакатным пером писать.

После звонка Никольцев вызвал к себе Менкова.

— Звонили с управления боевой подготовки, — сказал он, — вам необходимо убыть в командировку в штаб округа. Возьмёте с собой писаря. Там будете готовить расписание проверки для утверждения