Конечно, я же его отец.
Вот и беги.
Вот и бегу.
А ты молчи.
А я молчу.
День ВМФ – это всегда праздник и потешные бои. А что можно сказать про такие бои? Можно сказать, что они никогда не проходят бесследно.
Вообще-то для моряков это не праздник. Для моряков – это испытание нервов и сил. То есть праздник для моряка, что шествие свадебной лошади – морда в цветах, жопа в мыле.
А тут еще и потешные бои.
Ну не бывают они на Руси без потерь для потешных!
Представьте себе пирс, где размещаются гости, а на этот пирс на полном ходу все время кто-то нападает – то плавающие танки, то торпедные катера.
Обязательно кто-нибудь выстрелит боевыми вместо холостых – это обычно случается с танками. Это они в последний момент выясняют, что холостых-то у них нет, но зато у них до хрена боевых снарядов – и как выпустят их (а, нехай себе летять), и одному только Богу известно, как удается избежать массовой погибели.
А торпедные катера вообще могут выпустить торпеду, после чего в рядах на пирсе наблюдается некоторая потерянность, потому как торпеда-то идет и никому по дороге не объясняет, что она не совсем боевая. Так что паника в обозе обеспечена.
А тут еще могут и «Змея Горыныча» запустить.
Вы знаете, что такое «Змей Горыныч»?
Это шнуровой заряд для подрыва мин на мелководье. Выстреливают его, он летит себе, летит, а потом, как в кино, красиво так падает… наземь и… КАК ТРАХНЕТ!!!
И генералы (на это дело всегда найдутся генералы, которые сидят за празднично накрытыми столами, а на них, на эти столы, с горы неслышно надвигается лава в маскировочных халатах, которая потом взрывается криком «Ура!» и нападает на другую лаву, и все это перед столами, причем у одной из лав оказываются сплошь и рядом боевые патроны), и генералы, повторимся, на все это смотрят милыми детскими глазами Центра России – Республики Тува.
И в этот момент к ним летит «Змей Горыныч».
Ну что вам сказать? Генералы потом бегают быстрее лани.
Они, генералы, вообще очень здорово бегают, о чем до последнего момента они совершенно не подозревают.
Слава Богу, 31 июля 2005 года в светлый праздник Дня Военно-Морского Флота России в Питере ничего такого не произошло.
Разве что на тренировке, в субботу, кто-то из славного стада отечественных диверсантов, владеющий всякими противодиверсантскими приемами, подорвал имитационный заряд весом не в сто грамм, как и положено, а в три килограмма (знай наших, пущай все обкакаются), и не где-нибудь, а у самой что ни на есть кормы флагмана праздника сторожевого корабля «Неукротимый».
Тот тут же начал тонуть через дырку в машинном отделении (три с половиной метра по шву), то есть он погружался в пучину, всячески кренясь и задирая свой нос, отчего его взяли на буксир, и буксир тот, напрягаясь, как нанайская собака, отрывающая обледенелые сани, поволок его, постоянно тонущего, на ближайший заводище для ремонта, но по дороге он – уже, значит, буксир, – как рассказывают очевидцы (естественно, от переживаний), напоролся на ледолом моста лейтенанта Шмидта, после чего все на том буксире так матерились, что вы и представить себе не можете.
Так что праздник удался, поскольку все это происходило на виду у итальянского военного корабля, на котором морячки все высокие и красивые, в белых штанах и в чем-то еще, так что глаз от них наши дамы на Невском проспекте отвезти не могли.
А «в субботу (30 июля) около 4 утра в Санкт-Петербурге на Неве танкер «Иркутск» с 3 тоннами мазута на борту врезался в опору Троицкого моста.
Через верхние люки танкера в Неву вылилось около тонны топлива».
Вот интересно, как это у них через открытые верхние люки (!) вылился мазут?
А чего это они были открыты? То есть треть топлива от удара вылилось? Ни хрена себе удар!
И в этот день еще подорвали «Неукротимый»!
А потом буксир, его буксирующий, врезался в ледолом моста лейтенанта Шмидта!
Просто что-то с мостами надо делать!
Я знаю, что надо с ними делать. Надо снабдить их пиками. Чтоб они встречали тех, кто на них нападает, пиками. Как дикобраз.
Подводные лодки горели и тонули всегда.
Они тонули в открытом море и у пирса.
Они взрывались, горели, тонули, но всегда находились люди, готовые на них служить.
С гибнущей подводной лодки спасались редко. Разве что всплывут вовремя да вовремя подадут команду на оставление корабля.
Команду подает командир. Вот только хватит ли у него на это смелости?
Если не хватит, то люди будут падать в воду кто в чем, и от холода у них будет останавливаться сердце, а если хватит, то люди останутся живы, а командир пойдет под суд.
Кто виновен в гибели лодок? Ответ: техника и люди.
Подводная лодка – очень сложное сооружение. Там много всего внутри, и это все должно очень здорово работать. Техника должна работать даже не годами, а десятилетиями. Особенно если это русская техника, потому что русской технике межпоходовые ремонты и все прочие ремонты делаются по принципу: если оно есть в наличии, то поменяем.
Чаще всего в наличии «этого» нет, и тогда моторесурс просто продлевается простым росчерком пера.
Кроме того, лодка наша сделана не так, как надо, а так, как может отечественная промышленность. То есть внутри нее механизмы, которые не только не всегда идеальны, но и стыкуются они с другими механизмами и устройствами так, как их может состыковать только наш ВПК.
Эти конструктивные недостатки обязаны преодолевать люди, служащие на подводных лодках. Для этого они на них и посажены.
Если б в людях не было особой нужды, то подводные лодки были бы автоматами – сами бы ходили, всплывали, погружались и поражали противника.
Но люди нужны. Без них никак. Это особые люди. Называются они – подводники.
Что общего между командой, плывущей верхом на бревне, и подводниками, несущими вахту в море внутри подводной лодки?
Общее вот в чем: жизнь всех зависит от умения и ловкости каждого.
Здесь не должно быть случайных людей. То есть самый главный и самый надежный механизм на корабле – это человек, существо из плоти и крови.
И вот на это существо действуют магнитные, электрические, тепловые, электромагнитные и прочие поля этого железного чудища.
И еще на него действуют химические вещества, выделяемые техникой и людьми, и радиация. И еще на него действует неустойчивое давление воздуха внутри лодки – там много воздушных клапанов, сбрасывающих отработанный воздух в помещение отсека, поэтому давление воздуха в лодке может колебаться от 690 до 800 и более миллиметров ртутного столба.
И еще через два месяца плаванья у него, у человека, окончательно собьются биоритмы в организме и начнется бессонница, глюки и прочие чудеса.
Вот и выживай после всего этого.
И ведь выживают, самое удивительное.
Все на молодости, конечно. Подводники – люди очень молодые. Средний возраст – двадцать пять лет.
В тридцать плавать уже тяжело. В тридцать восемь – почти невыносимо.
