ТЕХНИКА И ВООРУЖЕНИЕ вчера, сегодня, завтра

Научно-популярный журнал

Февраль 2006 г.

В номере использованы фотоработы В. Друшлякова, А. Михеева, М. Никольского, С. Скрынкикова, а также фото из архива редакции и журнала «Аэрокосмическое обозрение».

Графика Р. Ангельского и В. Приходченко.

В любом повествовании о становлении советской космонавтики не обходится без упоминания коллектива московского ГИРД, которым руководил будущий главный конструктор Сергей Павлович Королев. Хотя практический вклад первой в нашей стране организации-разработчика перспективных ракет объективно довольно скромен — несколько экспериментальных пусков, ни одной конструкции, переданной в серийное производство или сданной на вооружение, именно ее коллектив первым перешел от общих рассуждений и ориентировочных расчетов к трудному и неблагодарному делу отработки конкретной матчасти. При этом почти все приходилось делать впервые, идя рискованным путем проб и ошибок.

В аналогичном положении оказался и коллектив КБ на заводе № 293 под руководством главного конструктора Матуса Рувимовича Бисновата. Разработка ракеты класса «воздух-воздух» СНАРС-250 была поручена ему наряду с ОКР по береговому ракетному комплексу «Шторм» постановлением от 14 апреля 1948 г. Несмотря на относительно второстепенный характер по сравнению с более близким к практической реализации «Штормом», экспериментальные работы по СНАРС-250 дали убедительные положительные результаты, что позволило в конце 1950 г. выйти на стадию опытно-конструкторской работы.

Сокращение СНАРС-250, по-видимому, означало «самонаводящийся авиационный реактивный снаряд весом 250 кг». Вес ракеты определялся калибром авиабомб, уже освоенных нашими истребителями. Пара управляемых ракет, подвешенных под крыльями самолета типа МиГ-15, практически соответствовала его предельной нагрузке. Как обычно, в ходе разработки первоначальное значение стартовой массы было превышено, но всего в переделах 10 %, что не создало непреодолимых препятствий для размещения на наиболее массовых истребителях.

Выбор самонаведения вполне отвечал перспективам развития ракет класса «воздух-воздух». Однако, в отличие от ракет с радиокомандными системами, научно-технический задел в новом направлении практически отсутствовал. Ни в СССР, ни в поверженной Германии нельзя было найти ни одной работоспособной, пригодной для серии системы самонаведения. Так или иначе, но в соответствии с правительственным постановлением работы по полуактивной радиолокационной ГСН развернулись под руководством А.Б. Слепушкина в головной организации по авиационной радиолокации — НИИ-17 МАП. Тепловую ГСН разрабатывал С.Н. Николаев в ЦКБ-393 Министерства вооружения. Эта организация в те же годы добилась определенных успехов в создании тепловой ГСН для самонаводящейся бомбы «Краб».

Ракета СНАРС-250.

Принципиально важным и, как показало дальнейшее развитие ракетной техники, единственно правильным был выбор РДТТ — решение нетривиальное в годы всеобщего увлечения жидкостными двигателями, особенно на баллистических и зенитных ракетах. Впрочем, требуемый типоразмер твердотопливного двигателя был уже уверенно освоен на отечественных неуправляемых реактивных снарядах, а столь миниатюрный ЖРД получился только у немцев для одного из вариантов неуправляемой зенитной ракеты «Тайфун».

Ракета СНАРС-250 предназначалась для поражения целей на высотах до 15 км на дальностях до 5 км. Стартовая масса задавалась в пределах от 250 до 300 кг. Ракету предполагалось оснастить боевой частью массой 30 кг. Для СНАРС-250 выбрали аэродинамическую схему «утка» с Х-образным расположением треугольных (точнее, «ромбовидных») крыльев и +-образным размещением прямоугольных рулей, соответствующим ориентации осей системы самонаведения.

Первые баллистические пуски упрощенных ракет без штатной бортовой аппаратуры состоялись в 1950 г. В следующем году изготовили по десять ракет с тепловыми и радиолокационными ГСН, но до реальных пусков дело не дошло из-за задержки наземной отработки головок самонаведения и автопилота. Да и у самого коллектива Бисновата на заводе № 293 явно не хватало сил. В 1951 г. в конструкторском бюро работали всего 93 инженера. Все же летом 1952 г. выполнили четыре пуска автономных ракет, осенью — пуск ракеты с тепловой ГСН. Носителем вначале служил Ту-2, а затем микояновский И-320. В качестве целей использовались привязные аэростаты. Но как раз на этом этапе работ 19 февраля 1953 г. фирма была расформирована.

Работы по ракетам класса «воздух- воздух» возобновились под руководством М.Р. Бисновата только без малого два года спустя, уже по теме К-8 в соответствии с постановлением от 30 декабря 1954 г. Тем же правительственным документом другим организациям задавалось создание ракет К-6 и К-7 с аналогичными характеристиками. Сейчас это может показаться бестолковым распылением сил и средств, но именно широкий фронт развернутых работ и обеспечил решение поставленной задачи — создание первых советских ракет средней дальности в приемлемые сроки.

Опытный перехватчик СМ-2М предназначался для отработки пусков различных модификаций ракеты К-6.

Ракета К-6В.

Первоначально ракета К-6 предназначалась для использования в составе проектировавшегося А.И. Микояном истребителя-перехватчика И-3 с РЛС «Алмаз-3». Постановлением от 30 декабря 1954 г.