Изо всех юрт, стоявших там в ряд,Направился он к ближайшей.Балгынак, одержимый страстью,Устремился в самую пасть погибели:Услыхавший его крики человекПоджидал его уже с нетерпением,С дажыыром, полным арагы, в руках,Заранее уже торжествуя.Балгынак, совершенно раскисший,Видит перед собой дажыыр,Хватает его: «Вот что я хочу опрокинутьВ мою пересохшую грудь!»Но тот вдруг дажыыр отвелОт губ его, дрожащих от нетерпения:«Прежде чем выпьешь и смочишь губы,Дай, Балгынак, сначала слово мужчины:Будет ли моим твой Балджын Хээр,Как только получишь дажыыр, полный арагы?»«Он ведь не отец мне, этот Балджын Хээр,Он ведь всего-навсего сын кобылы!Так больше не мучь меняИ поскорее смочи мне рот и горло!»Кто бы не захотел иметь Балджын Хээра,Ведь равного ему во всей стране не было!В одно мгновение вскочил чужакНа любимого коня Балгынака.«Пока полный дажыыр опустеет,Я уже обскачу вокруг озера Барга!»И только когда издал чужак пронзительный крик,Когда залился он дьявольским смехом,Понял Балгынак, давший ему свое слово,Что он наделал, несчастный!Черная вода, этот чертов напиток,Уже обожгла его губы.Чужеземец, которому так посчастливилось,Ускакал прочь, давя все на своем пути.А Балгынак с головой одуревшейОстался на месте, оскорбленный и униженный.Того, что случилось,Обратно уже не вернуть!Крепко сжав зубы —Пил он горькую воду — Балгынак,Глотал, глотал, глотал ее.Но еще не успев добраться до дна дажыыра,Услыхал он ржание своего Балджын Хээра.О, горе! Когда подбежал к нему Балгынак,Услыхал он только насмешки чужеземца,Схватил тот седло и уздуИ швырнул ему навстречу!Внутри у него все сжалось,Все внутренности его горели огнем,Рассудок его помутился,Ноги и руки ослабли.У своего благородного коня,Оставшегося еще с отцовских времен,У его золотого коленаИспросил он благословенья.Из его хвоста — прекрасного, как ленты джалама,Вытащил он волосок и спрятал его в своей шубе.
