живая мысль, коллектив ищет ответы на вопросы, которые выдвигает жизнь. А ведь педагогическая идея — это крылья, на которых парит коллективное творчество. Идея воодушевляет коллектив, и начинается самое интересное и самое нужное в школьной жизни — коллективная исследовательская работа.

Лет двадцать назад, анализируя один из посещенных уроков, я задумался над тем, почему ученические ответы так убоги, бесцветны, невыразительны. Почему в словах ребенка нет живой, его собственной мысли? Стал записывать ответы, разбирать словарный запас, логические и стилистические элементы речи. Увидел, что многие слова и словосочетания, которыми пользуются ученики, не связаны в их сознании с яркими представлениями, с предметами и явлениями окружающего мира.

Анализируя наблюдения на уроках у товарищей и на своих уроках, я стремился найти ответ на вопросы: как слово входит в сознание ребенка? Как оно становится инструментом мышления? Как ребенок учится думать с помощью слова? Как мышление в свою очередь развивает речь? Какими недостатками страдает педагогическое руководство самым сложным, самым тонким, что есть в духовной жизни школы, — мышлением ребенка?

Я стал исследовать прежде всего свою работу, свои уроки, ответы своих учеников. Вот ребенок рассказывает о путешествии капли воды. Речь должна идти о первом весеннем ручейке, о весеннем дождике, о радуге, о тихих всплесках уснувшего озера. Именно об этом должен говорить ребенок как о мире, который его окружает, о мире, в котором он сам частица живой природы. А что я слышу? Вымученные, неуклюжие, заученные фразы, словосочетания, смысл которых самому ребенку представляется туманным. Вслушиваюсь, вдумываюсь в речь детей, и у меня постепенно крепнет убеждение, что мы, учителя, не учим ребенка мыслить. Мы с первых же шагов его школьной жизни закрываем перед его глазами дверь в пленительный мир окружающей природы, и он уже не вслушивается в журчание ручейка, в звон весенней капели, в песню жаворонка. Он заучивает лишь сухие, бесцветные фразы обо всех этих удивительных вещах.

Я повел учеников V класса в сад. Половина неба была закрыта сизой дождевой тучей, солнышко зажгло радугу, яблони стояли в цвету — молочно-белые, розовые» красные; тихо жужжали пчелы... «Что вы видите» дети, что вас волнует, восхищает, удивляет?»— обратился я к своим спутникам. Радостно загорелись глазенки, но детям было трудно выразить мысль, найти подходящие слова. Мне стало больно за детей: слово входило в их сознание без яркого образа; из благоухающего, живого цветка оно превратилось в сухой, стиснутый между страницами книги листок, лишь по внешнему виду напоминающий о живой жизни...

Нет, так не должно продолжаться. Забывая о важнейшем источнике знаний — окружающем мире, природе, мы толкаем детей на зубрежку и этим самым отупляем их мысль. То, чему учили учителей Ян Амос Коменский, Песталоцци, Ушинский, Ди-стервег, мы предаем забвению.

Урок за уроком я стал водить детей к неиссякаемому и вечно новому источнику знаний — в природу: в сад, в лес, на берег реки, в поле. Вместе с детьми мы стали учиться передавать словом тончайшие оттенки предметов и явлений.

В небе поет жаворонок, до самого горизонта ветер волнует безбрежное пшеничное поле... В синей дымке далеко-далеко возвышаются скифские курганы... Среди столетних дубов, в лесной чаще журчит прозрачный ручеек, а над ним поет свою нехитрую песню иволга... Обо всем этом надо сказать точно и красиво.

На моем столе появляются все новые и новые книги: педагогические сочинения о предметных уроках, словари, книги по ботанике, орнитологии, астрономии, цветоводству. Тихим весенним утром я шел на берег реки, в лес, в сад, всматривался в окружающий мир, стремился передать его формы, краски, звуки, движения как можно точнее. Появилась тетрадь с сочинениями-миниатюрами: о кусте розы, о жаворонке, о багровом небе, о радуге... Уроки среди природы я стал называть путешествиями к источнику живой мысли. Постепенно они становились все богаче и богаче по целеустремленности и формам умственного труда детей.

Свои сочинения-миниатюры и стихотворения я читаю иногда ученикам. Мне доставляет радость делиться с ними мыслями, впечатлениями от окружающего мира — природы, людей. Я вижу, что детей особенно волнуют те сочинения и стихотворения, в которых они находят что-то пережитое ими самими. Когда до сердца, до души ребят доходит мое сочинение или стихотворение, они сами берутся за перо, стремятся излить свои чувства. Мне кажется, что в чувстве слова, в стремлении передать словом самые тонкие движения человеческой души — один из важных источников подлинной человеческой культуры.

Привожу в качестве примера два таких сочинения-миниатюры.

Пришла осень. Стоят теплые золотые дни. Воздух стал чистым, прозрачным. Открылись степные дали, далекие скифские курганы в неярком сиянии ласкового солнца кажутся пепельно-серыми. У дороги — яркий * цветок ро-'машки. По утрам на чистых лепестках блестят изумрудные капельки — это растаяла первая изморозь. А цветок живет, не роняет своих лепестков на землю.

Вечером небо становится серовато-розовым. На фоне оранжево-пепельной зари черные силуэты летящих на ночлег ворон с распростертыми крыльями кажутся какими-то фантастическими существами. Лес стоит задумчивый, тихий, только листья кое-где трепещут от тревожного дуиовения холодного осеннего ветерка. Поле с каждой минутой все больше темнеет: кажется, будто сумрак, растекаясь волнами из балок и оврагов, покрывает землю, застилает лес. На сером небе покатилась, упала звездочка,

ВОСХОД СОЛНЦА

Небо полыхает зарей. Я стою возле цветущего клеверного поля. Исполинский разноцветный ковер его трепещет, переливаясь, ежеминутно меняя свою окраску, словно по нему пересыпаются тысячи разноцветных камушков — голубых, лиловых, розовых, оранжевых, багровых, золотых. Вот рассыпались голубые камушки. Но едва лишь глаз сумел уловить этот оттенок, как голубое превратилось в лиловое, лиловое переливается, переходит в розовое, а вот нет и розового, — все поле словно объято пламенем. А там, вдали, где земля соприкасается с небосводом, сияет ослепительным блеском золотая кайма. Здесь скоро взойдет солнце.

Жаворонок брызнул из клевера, взлетел вверх, остановился. И вот уже трепещущий серый комочек стал в лучах солнца золотым. Вскоре солнечные искорки заиграли и в каплях росы на цветах клевера. Над раскрывшимися чашечками цветов зажужжали пчелы. Казалось, все поле поет, весь мир поет, чудесная музыка разливается по земле.

Затем я обратился к школьным занятиям. Проведенные мной уроки были прежде всего уроками мышления. Вот на одном из уроков мы с детьми стали рассуждать о явлении, причине и следствии. По моему предложению дети подыскивали в окружающем мире причинно-следственные зависимости и описывали их.

И на моих глазах мысль моих детей постепенно становилась все более яркой, богатой, выразительной, слово приобретало эмоциональную окраску, начинало играть, трепетать. Передо мной открылась удивительно богатая, неисчерпаемая по красоте грань педагогического мастерства — умение учить детей думать. Это открытие вдохновляло меня, я переживал необыкновенное счастье творчества.

Я рассказывал товарищам о своих раздумьях и наблюдениях, они стали приходить ко мне на уроки среди природы. Я читал им свои сочинения-миниатюры, а однажды ранней осенью мы с учителями пошли в дубраву любоваться оттенками пестрого убранства деревьев, чтобы потом как можно ярче, выразительнее рассказать об этой красоте.

Учителя заинтересовались этими путешествиями к источнику живой мысли и сами стали водить детей в такие путешествия и

походы. В весеннее и осеннее время почти треть уроков мы стали проводить среди природы, и никто не жаловался на нехватку времени. Учителя начальных классов стали соревноваться со мной, кто лучше составит сочинение-миниатюру.

Постепенно сознанием нашего педагогического коллектива овладела идея единства слова и мысли. Мы стали собираться, чтобы побеседовать об этой интересной проблеме, много спорили, и в этом споре постепенно рождалась истина: каждый учитель независимо от того, какой предмет он преподает, должен быть словесником. Слово — наш важнейший педагогический инструмент, его ничем не заменишь. Природа, ее неисчерпаемое богатство и разнообразие — главный источник мысли, главная школа развития