одного признака её родственной близости с этим, сокрытым снежными вершинами, 'домом'.

Потратив на рынке пару монет и подкрепившись по пути масляной булочкой с оливками, очень скоро она явилась к раскрытым дверям Санта Марии. Увидев совсем небольшую церковь, после монументального Нотр-Дама и собора в Лионе, Готель на секунду смешалась в сомнении, туда ли она пришла, и провела несколько минут, оглядываясь на площадь и прохожих. Те же, часто входили в сей храм и выходили, так благоговейно держа друг друга за руки, что Готель в какой-то момент, поддалась общему темпу и не замедлила войти внутрь. Привыкшая проводить время с Господом не только за молитвой, но и свободное, она совершенно стеснилась у стены и наблюдала за прихожанами со стороны.

Все, видимо, очень торопились, потому что всё делали очень быстро. Быстро перебирали слова молитв, быстро вставали и тут же исчезали, словно куда-то опаздывали. И Готель, приняв во внимание количество мастерских на улицах города, невольно сделала единственный вывод, что все они бежали обратно на работу, которая, похоже, являлась здесь не только важным занятием, но и каким-то смертным грехом.

- Дитя моё, - услышала вдруг за спиной Готель и вздрогнула от неожиданности, - простите меня, сеньорита, если напугала вас, - добавила монашка.

Она была худа чуть больше тридцати лет и носила ухоженную темную рясу, из-под которой не выглядывало ни единого волоса, но которые, похоже, имели такой же темный цвет, как и у большинства италиек.

- Всё хорошо, - улыбнулась девушка, приложив на мгновение руку к сердцу.

- Мне показалось, вы кого-то ищете.

- Вы правы, сестра, я ищу сестру Франческу.

- Сестра Франческа - это я, - ответила та важно, приподняв подбородок, и, слегка прищурившись, добавила, - не вы ли та самая мадмуазель Сен-Клер из Марселя?

- Да, сестра, - улыбнулась Готель.

- Пойдемте, - сказала настоятельница и пошла вперед, - мы ждали вас раньше, у вас всё хорошо?

- Да, сестра, - отвечала вслед девушка, - перевал занял у меня больше времени, чем я планировала.

- Я думала, вы будете старше.

'Я тоже так думала', - промолчала Готель, и ей показалось, что как только сестра Франческа узнала, кто перед ней, её тон сменился с вежливого теплого на вежливый официальный.

- Я бы сказала, что ваш визит делает нам чести, если бы…, - замолчала настоятельница.

- Если бы что, сестра?

- Если бы знала о ваших намерениях, - сказала та, остановившись в пустом коридоре.

Церковь была настолько старой, что не источала ни единого запаха, кроме ладана и благовоний.

- Мои намерения очевидны, - ответила Готель, - я желала бы служить послушницей при вашем храме.

- Да, но почему здесь?

- Я родилась здесь, - тихо ответила девушка, - но если вы желаете, я сейчас же уйду, - развернулась, было, Готель.

- Вы не можете, - остановила её настоятельница, испугавшись, - послушайте, люди из Ордена приходили ко мне, и я обещала, что позабочусь о вас; и сейчас, я лишь хочу знать, нужно ли мне волноваться на этот счёт или нет.

- Нет, матушка, - кротко ответила Готель.

Настоятельница опустила глаза и пошла дальше:

- Наши кельи находятся в доме на другом берегу реки.

Солнце было готово вот-вот сесть за горизонт, что навело Готель на мысль зайти в свечную лавку. Здесь были, как совсем тоненькие свечки за ломаный грош, с которыми едва успеешь открыть гостю дверь, так и большие и весьма дорогие, служившие не один вечер и даже не одну неделю.

Турин заканчивался рекой По. За ней стояло еще несколько фермерских домиков и монаший приют в предлинном доме двух этажей, служивший обителью сразу трём храмам. Сами кельи размещались на втором этаже, на первом же находились уборные, склад, кухня и столовая с тремя столами на дюжину мест каждый. Стол слева относился к церкви Санта Марии, настоятельницей которой была сестра Франческа и куда была принята Готель. За столом посередине обедали служители храма Сан-Сальваторе, а у стены справа стоял стол церкви Сан Джованни Баттиста. И всё остальное здесь было пронизано тем же духом сплоченности, поскольку все три храма стояли почти в той же близости что и столы, да и сестры жили по нескольку человек в комнате.

Тем не менее, войдя в келью веленую ей настоятельницей, Готель обнаружила лишь две постели, гладко убранную слева и явно обжитую справа. Между ними, у окна стоял небольшой столик, пустой с пустой глиняной тарелкой. Выложив на него, купленные в городе, свечи, Готель разожгла одну из них, поставила её на тарелку и села на постель. При этом она почему-то вспомнила Изабель. 'Изабеллу де Эно', как представилась ей однажды юная королева. Вздохнув, Готель встала и принялась разбирать свою котомку, в частности, ей захотелось достать на стол Писание сестры Элоизы, как образную иллюстрацию своего здесь обоснования. Вдруг послышался посторонний шум, от которого в следующую секунду совершенно отчетливо отделились быстро приближающиеся шаги, и в дверях явилась девушка, немного старше Готель, с приятным следом улыбки на лице.

- Привет, - сказала она в ту же секунду, не покидая дверей.

- Привет, - рефлекторно ответила новенькая.

- Ух-ты, какая красота, - воскликнула девушка следом, заметив горящую свечу, и села на свою постель.

Её широко раскрытые глаза заблестели восторгом, словно она увидела чудо:

- Франческа с ума сойдет, когда узнает, - сказала незнакомка шепотом, задумчиво и тихо, как себе.

Готель перевернула в голове всю свою жизнь, но так и не вспомнила, когда в последний раз она общалась с кем-то на 'ты'. А потому ей не без труда получилось перешагнуть через привычку, чтобы вписаться в новую игру:

- Как тебя звать? - спросила она свою завороженную пламенем соседку.

- Анна, - ответила та, не отрывая взгляда от огня, и Готель оставшись без внимания, села на свою постель напротив.

Анна, в чье поле зрения теперь попало и, освещаемое танцующим пламенем, лицо Готель, перевела свой взгляд со свечи, который не изменился за новым предметом восхищения, а остался тем же восторженным и непоколебимым.

- Меня зовут Готель, - решила нарушить собственное смущение новенькая.

- Я знаю, - улыбнулась Анна, продолжая разглядывать серые глаза соседки.

Снова последовала пауза.

- А почему Франческа, сестра Франческа, - поправила себя Готель, - должна сойти с ума?

- Никто не пользуется здесь свечами, даже настоятельница, - ответила та, - это вроде как блажь, что 'расхолаживает аскетические устои духовного'. Здесь считается, что подобные веяния цивилизации должны оставаться в миру.

- Какие глупости, - махнула рукой Готель.

Снова наступила тишина, которую на сей раз прервала Анна:

- Ты мне нравишься, - сказала она и как ни в чем не бывало начала расстилать постель.

Она не засыпала сразу. У Анны было много странностей, к примеру: рано ложиться, листать библию и беззвучно плакать перед сном, а на утро просыпаться и делать вид, что ничего не случилось, даже если Готель пыталась её разговорить:

- Знаешь, - принимала она незатейливый тон, - я могла бы зашить это место.

- Мне давно уже стоило выбросить это платье, - отвечала та.

- Нет же, оно тебе идет, - отвечала Готель, - снимай.

Анна послушно сняла платье и живо спряталась под одеяло, из-под которого еще какое-то время