германская революция, абсолютно под копирку списанная с нашей, путем предательства своих национальных интересов кучкой политиканов приводит к крушению Германии[398]. И здесь стоит обратить внимание на удивительное совпадение. Германская империя подписала документ о собственном поражении 11 ноября 1918 года[399]. Именно 11 ноября 1918 года Польша объявила о своей независимости и была признана Антантой[400]. Новая польская государственность была создана англичанами. Целью было создание санитарного кордона между Россией и Германией — то есть государства, имеющего исторические претензии и к русским, и к немцам[401].
Новая Польша принялась активно «отгрызать» куски территории от Германии и России, пользуясь их слабостью. В итоге поляки начали агрессивную войну против Советской России и оккупировали значительные территории Украины и Белоруссии. Ответный удар Красной армии привёл Тухачевского под стены Варшавы. Воевал на польском фронте и Иосиф Виссарионович Сталин. Стремясь остановить контрнаступление Красной армии, английская дипломатия предложила в качестве границы между Польшей и Советской Россией некую условную линию, которая получила название «линия Керзона» по имени английского министра иностранных дел лорда Керзона[402]. И в заключение довольно длинного отступления нужно отметить, что единственный смысл «линии Керзона» как аргумента дипломатии в более поздний период было доказательство англичанам, что более двадцати лет назад они считали, что справедливая граница между СССР и Польшей должна быть именно такой, как её предлагал провести Сталин…
А теперь воспоминания Валентина Бережкова, которые покажут нам, как на самом деле Сталин боролся за то, чтобы Львов вошёл в состав Украины, а не Польши. Кстати, а современные жители Львова знают ли, кому обязаны тем, что их город стал частью украинской территории? Кто отстаивал на переговорах с Черчиллем интересы украинского народа?
«Сталин, в свою очередь, изложил позицию Советского правительства по этому вопросу.
— Речь идёт о том, — сказал он, — что украинские земли должны отойти к Украине, а белорусские — к Белоруссии. Иными словами, между нами и Польшей должна существовать граница 1939 года, установленная Конституцией нашей страны. Советское правительство стоит на точке зрения этой границы и считает это правильным. Молотов пояснил, что обычно эту границу называют «линией Керзона»»[403].
То есть Сталин предложил, чтобы послевоенная граница проходила так, как она проходила после возвращения нам Западной Украины и Западной Белоруссии в 1939 году. Потому что это и есть пресловутая «линия Керзона». Убеждая британскую делегацию, Сталин говорил:
— Что же вы хотите, чтоб мы были менее русскими, чем Керзон и Клемансо?.. Что скажут украинцы, если мы примем ваше предложение? Они, пожалуй, скажут, что Сталин и Молотов оказались менее надёжными защитниками русских и украинцев, чем Керзон и Клемансо[404] .
Разумеется, англичане были против. Министр иностранных дел Британии Иден заявляет, что «линия Керзона» существенно отличается от границы 1939 года.
«Тут Черчилль извлёк карту, на которой, как он сказал, нанесена «линия Керзона» и линия 1939 года. Тут же была указана линия Одера. Иден, водя пальцем по карте, принялся объяснять, что южная часть «линии Керзона» не была точно определена, и добавил, что, как предполагалось, «линия Керзона» должна была проходить восточнее Львова»[405].
Что хотели английские «партнеры» и «союзники»? Оставить Польше Львов — вот их цель. И для этого они используют дипломатические, на первый взгляд — серьёзные аргументы. Но только на первый. Потому что на самом деле британские руководители передергивают карты в самом прямом, шулерском, смысле этого слова. Но со Сталиным такие трюки не проходят. Ему ведь важны не похвалы представителей «цивилизованного мира», не хлопанье по плечу и не празднование своего дня рождения в Лондоне. Ему важна польза своей державы. Иосиф Виссарионович отлично знал историю вообще и историю дипломатии в частности. А потому жульничество англичан тут же было побито единственным необоримым козырем. Правдой.
«Сталин возразил, что линия на карте Черчилля нанесена неправильно. Львов должен оставаться в пределах Советского Союза, а линия границы должна идти западнее. Сталин добавил, что Молотов располагает точной картой с «линией Керзона» и с её подробным описанием. Он при этом подчеркнул, что Польша должна быть действительно большим, промышленно развитым государством и дружественным по отношению к Советскому Союзу. Тем временем Молотов распорядился доставить карту, о которой упомянул Сталин. Через несколько минут принесли большую чёрную папку. Раскрыв её, Молотов развернул карту на столе и указал на нанесённую там «линию Керзона». Молотов зачитал также текст радиограммы, подписанной лордом Керзоном[406]. В ней точно указывались пункты, по которым проходит эта линия. После уточнения этих пунктов по карте вопрос стал предельно ясен. Позицию советской стороны больше нельзя было оспаривать. Черчилль и Иден ничего не могли возразить. Обращаясь к Сталину, Черчилль сказал:
— По-видимому, участники конференции не имеют существенных расхождений по поводу западных границ Советского Союза, включая и проблему Львова…»[407]
Львов остался в СССР. И Черновцы, которые не входили никогда ни в состав Российской империи, ни в состав Советского Союза.
А вот, конечно, чисто анекдотическое, шуточное представление о «методах» общения Сталина с Черчиллем.
Жуков в кабинете у Сталина. Входит секретарь Сталина Поскребышев:
— Иосиф Виссарионович, вас просит к телефону господин Черчилль.
Сталин снимает телефонную трубку:
— Сталин слушает.
— Нэт.
— Нэт.
— Нэт.
— Да.
— Нэт.
Кладёт трубку.
Жуков спрашивает:
— Иосиф Виссарионович, вы во всём отказали Черчиллю, но один раз всё-таки сказали «Да»…
Сталин:
— Он спросил меня, хорошо ли я его слышу.
Вот ещё один великолепный анекдот.
На Тегеранской конференции Рузвельту и Черчиллю надоело, что Сталин постоянно давит на них, проходят только его предложения, он один им двоим диктует свою волю. И они решили его разыграть. Утром перед очередным заседанием Черчилль говорит: «Мне сегодня приснилось, что я стал властелином мира!»
— А мне приснилось, — сказал Рузвельт, — что я стал властелином Вселенной! А вам что снилось, маршал Сталин?
— А мне приснилось, — неторопливо ответил Сталин, — что я не утвердил ни вас, господин Черчилль, ни вас, господин Рузвельт.
