Значит, вы, мама, на диете сидите и никак слезть не можете? Это замечательно, драгоценная. Я теперь вам буду презентовать от всей широты души и для пользы вашего нежного желудка исключительно пирожные с масляным кремом! И не говорите! Правда, я добрая?

— Доча, — обратился ко мне король, когда я мирно дожевала пятое или шестое воздушное пирожное, вызывая явную зависть королевы, прихлебывающей травяной отвар с «таком», то есть с ничем. — Я сегодня твоего мужа задержу. Нужно обсудить завтрашнюю коронацию и тому подобное… Так что ты иди к себе и не переживай.

— Конечно! Благодарю вас, папа! — ничуть не расстроилась я вновь осложнившимися обстоятельствами. Ну не стану же я выкладывать добряку Амандину как на духу, что мне визит дорогого супруга по-любому в ближайшем будущем не светит? — Спокойной ночи!

— Спокойной ночи, детка! — Король вежливо отодвинул мой стул и легко коснулся губами лба.

— Приятных снов! — Супруг расчувствовался и поцеловал меня в щечку. Ню-ню. Как бы не так! На сей раз отбояриться чмоком в щечку у благоверного не выйдет! Я вообще-то на его внимание и жаркие поцелуи не претендую, но тут отдельная статья! Здесь королева со злобным огоньком и чувством превосходства в глазах.

Не откладывая дело в долгий ящик, чтобы не отлавливать потом неуловимого супруга по всей комнате, я повисла у него на шее и впилась в губы страстным поцелуем со словами:

— О-о-о! Как мне будет вас не хватать!

Муж от меня такой подлянки не ожидал и баррикады не возвел, более того — через несколько секунд сдался и уже с чувством поцеловал в ответ. Приятно!

— Кхе-кхе! — раздалось рядом деликатное покашливание венценосца. — Дети, вы слегка увлеклись!

— Ой, простите! — воскликнула я для приличия, но мне было не стыдно ни на йоту. Кажется, муж испытывал сходные чувства.

Омелла язвительно высказалась:

— Как вульгарно вы себя ведете! Демонстрировать подобное прилюдно! Фи!

— Завидно? — Меня смутить было сложно, и на губах все еще горел поцелуй, придававший дополнительный азарт.

Мне в ответ фыркнули и промолчали.

— Все же завидно! — сделала я вывод. — Разрешите удалиться, ваше величество? — присела в реверансе.

— Иди уже, маленькая Алиссандра! — отпустил меня король.

Это я-то маленькая?! Еле сдержалась, чтобы не высказать королю свое мнение на сей счет.

Задорно подмигнув мужу и с наслаждением проигнорировав свекровь, я плавно выступила из комнаты. За порогом меня встречал ароматом духов и ворохом сплетен мой неутомимый женский батальон.

— Ваше высочество, ваше высочество! — Миловидная Арсайя Цав подпрыгивала от нетерпения. — У вас в покоях отказались вести работы!

— Что значит «отказались»? — не поняла я тонкости лакейского юмора.

— Господин Валякула Леникулус сказал, что он не может пойти против воли ее величества королевы, — мрачно заявила Кристин Пушистис, крутя каштановый завиток.

— И? — подтолкнула я галдящую толпу девушек к чему-то определенному.

— И все рабочие покинули ваши апартаменты, — выпалили Надин Миона.

Вот это номер! Честное слово, правы люди: лучше быть в шоке от услышанного, чем в заднице от происходящего!

— Пошли! — решительно сказала я и двинула в свои покои. Около двери из тронного зала ко мне подскочила Омаль.

— Ваше высочество, я ни от кого не могу добиться услуг! — Маркиза от гнева пламенела красными пятнами. — Все как сговорились! Слуги и лакеи дружно кивают на королеву!

— Омаль, завтра королевой стану я! — напомнила я статс-даме, прищурив глаза. — И тогда посмотрим, кто мне посмеет отказать!

В моих покоях царил… капитальный раздрай. Если не сказать более неприлично. Удерживал меня от выражения своих глубинных эмоций лишь только факт, что, начав выплескивать наружу наболевшее, возможно, я не смогу быстро остановиться. Рано моим фрейлинам постигать ряд лингвистических нюансов. Потому как ругаться я могла долго и вычурно, со знанием дела, используя несколько имеющихся в моем распоряжении языков и множество сленговых оборотов.

И то сказать… Если бы все стояло или висело на своих местах, то со скрипом, чисто теоретически можно было бы тут переночевать, поскольку спишь все же с закрытыми глазами, и спальня на фоне всего остального ужаса казалась не такой уж невыносимой (хорошее словечко! Многозначительное!). Но… содранный балдахин, перевернутая кровать, оголенные стены и валяющиеся кусками на полу снятые шпалеры наводили на мысль о военной разрухе. С этим срочно что-то нужно делать!

— Так, дамы! — обрела я способность говорить. — Берите все самое необходимое для моего вечернего и утреннего туалета — и за мной!

Фрейлины под чутким и умелым руководством статс-дамы нагрузились рубашками, пеньюарами и платьями, вдогонку прихватили ящики и шкатулки. Я взглянула на сборы и тоскливо помечтала о караване верблюдов для переноски всего этого скарба. Выстроившись вереницей, дамы выжидающе посмотрели на меня.

— А теперь мы идем к принцу! — задорно возвестила я, чем ввела всех присутствующих в кратковременный ступор.

— Его высочество в курсе вашего визита? — деликатно уточнила маркиза мне на ухо.

— А должен?.. — не менее деликатно ответила я. — Скажу, что случайно мимо шла. Проведать захотелось… ну и все такое. И вообще: какие могут быть церемонии между женой и мужем!

— «Такое» ему наверняка не понравится! — попробовала меня отговорить маркиза.

Эх, ее бы в студенческую общагу… нет, не на годик — на пару суток!

— Следовательно, у него плохой вкус! — парировала я. — Будем исправлять. И вообще, ему крупно повезло!

— В чем это? — Омаль позволила себе толику ехидства.

Я взглянула на нее новыми глазами: как все-таки житейская ситуация меняет человека! В замке Мордебуль перед мной склонялась выгоревшая дотла сухопарая надменная вобла. А здесь… глазки горят, щеки алеют, с принцессой преспокойно спорит… С того памятного вечера маркиза очень помолодела, она словно излучает жизненную силу!

— Как в чем? — удивилась я и начала загибать пальцы, перечисляя: — Во-первых, вкус исправлять менее травматично, чем прикус. Во-вторых, ему не будет скучно. А в-третьих… визит жены всегда праздник, если она не взяла с собой ничего тяжелого!

— Ваше высочество! Ваши доводы меня убедили, — поспешно согласилась статс-дама и, впредь не ввязываясь в заведомо проигрышные дебаты, возглавила свой выводок. За дверью стояли, выпучив глаза, мои личные стражники, пораженно наблюдающие великое переселение народов.

— Стража! — скомандовала я, появляясь последней. — Проводить нас к апартаментам его высочества!

Мужчины справились с шоком и, поскольку в число их обязанностей входило молчаливое следование приказам вышестоящих, а не комментарии в отношении действий взбалмошных особ из королевской семьи, то они, разделившись (часть стражи зачем-то осталась караулить мои опустевшие покои), в легком изумлении проводили меня до апартаментов Матиаса. И встали у дверей на часах рядом с охраной принца.

Пройдя приемный покой, гостиную, курительную комнату, личную оружейную и еще несколько аналогичных помещений, уютных и полупустых, совершенно не перегруженных вещами и мебелью, мы добрались, в конце концов, до спальни принца.

Я, как самая необремененная вещами, принялась шуршать по сусекам. В стене обнаружилась дверца гардеробной. Туда я велела загрузить большую часть барахла.