для этого существовали более глубокие причины. И подозрения, дремавшие под воздействием мирной обстановки, пробудились вновь. А ей хотелось их рассеять.

Поэтому в ту же ночь, когда де Берни спал на своем посту у входа в хижину, ее рука мягко опустилась на его плечо. Каким бы легким ни было это прикосновение, он мгновенно проснулся, будто часть его чувств оставалась на страже даже во сне. Приподнимаясь, он откинул широкий плащ, в который был закутан, и в свете луны голубоватым огнем вспыхнула обнаженная сталь. Он спал, положив рядом с собой шпагу.

Неясным видением склонилась над ним мисс Присцилла, прижав палец к губам. Он быстро осмотрелся по сторонам, словно спрашивая, что могло ее встревожить. Но все вокруг дышало спокойствием. Только мягкий шелест прилива на берегу да храп, доносившийся из палатки майора, были единственными звуками, нарушавшими тишину ночи.

- Что случилось? - мягко спросил он, собираясь встать.

- Тише! - прошептала она, и его напрягшиеся мышцы расслабились. - Я хочу поговорить с вами.

- К вашим услугам, - ответил он.

Он присел спиной к стене, и она опустилась рядом с ним. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы найти нужные слова.

- Сегодня Барт задал вам вопрос. Вы на него не ответили. Использованные им выражения, конечно, достойны порицания и, разумеется, оскорбительны для вас.

- Ах, нет, - ответил он негромко. - Если человек невоспитан, то этим он обижает себя, но не меня.

Она начала извиняться за майора, объясняя его категоричность частично теперешними условиями жизни, а частично - тревогой за ее судьбу.

- В этом нет необходимости, мисс Присцилла, - прервал он ее. - Меня это не очень волнует, а, вернее сказать, вообще не волнует. «Побеждай терпением» - таков девиз нашего дома, и я взял его себе основным правилом в жизни, хотя и не являюсь человеком, не способным испытывать гнев или внезапную ярость, уверяю вас.

- Не надо меня убеждать, - сказала она. - Я и сама уже заметила это.

А про себя она отметила также и странность ситуации, в которой оказалась, выслушивая человека, в прошлом бывшего вне закона, а теперь готовившего пиратский набег на испанцев, и в то же время скромно говорившего о своем доме и его возвышенном девизе.

Однако, она не позволила себе долго останавливаться на этой мысли. Она пришла сюда с определенной целью, и эта цель должна быть достигнута.

- Вы не ответили на вопрос Барта, - снова сказала она. - Он, как вы помните, коснулся ваших намерений в отношении нас, когда вы отправитесь с этими людьми в набег. Дадите ли вы мне этот ответ сейчас?

Ответ последовал после некоторого раздумья:

- Я жду, как развернутся события.

- Однако, у вас должен быть какой-то план, какой-то проект, - настаивала она и после паузы добавила уже мягче: - Прежде я полностью доверяла вам. Ведь только благодаря вам я могу чувствовать себя спокойной в этих условиях.

- А сейчас вы мне не доверяете?

- Нет, не так. Я была бы в отчаянии, если бы это было так. Но вы поймите мое беспокойство, хотя я и стараюсь не проявлять его внешне.

- Прежде вы были очень смелой, исключительно смелой, - восхищение в его голосе граничило с почтением. - Ваша смелость помогла мне больше, чем вы сами предполагаете. Продолжайте и дальше помогать мне, и тем самым поможете себе.

- Однако, вы ничего не сказали о своих намерениях. Зная их, я смогла бы проявить большую твердость.

- Я уже сказал, что жду развития событий. К этому могу добавить, что у вас - я уверен в этом - не будет причин для каких-либо опасений. Уверен также, что и далее смогу обеспечивать вашу безопасность. Клянусь, что так и будет, пока я жив.

- Пока вы живы?

Он услышал, что у нее перехватило дыхание, а голос внезапно задрожал.

- Мне не следовало этого говорить. К чему вносить новые сомнения в ваше будущее, когда у вас и так хватает тревог, - сказал он и твердым голосом добавил: - А я буду жив, можете не сомневаться.

- Новые сомнения в моем будущем! - повторила она его слова и усмехнулась. - Как низко вы обо мне думаете!

Он не понял ее, а она не пояснила смысла своих слов, но следующий ее вопрос касался его безопасности.

- Как вы можете верить, что эти люди сдержат данное вам слово, когда испанский флот будет захвачен?

Он мягко рассмеялся.

- А я и не верю. Когда-то среди буканьеров существовала честность. Но сейчас... И эта скотина Лич! У него о чести столько же понятия, сколько и о жалости или приличии. Нет, они и не собираются держать данное мне обещание.

- Но тогда? - в изумлении и тревоге она затаила дыхание. - Если так, то на что вы надеетесь?

- Надежда не покидает меня. Ведь может представиться удобный случай. И он существует всегда, просто мы не всегда замечаем его, если только не подстерегаем специально. А я как раз этим и занимаюсь. Поэтому, мадам, оставьте ваши тревоги. Только невероятная враждебность фортуны может помешать мне, а к вам она, несомненно, не может быть враждебной.

- Вы ничего не скажете мне больше?

- В настоящий момент мне больше нечего сказать, но я снова прошу вас верить, что не позволю причинить вам вреда.

Некоторое время она молчала, затем, вздохнув, произнесла;

- Хорошо. Спокойной ночи, месье де Берни.

Он долго еще сидел в задумчивости после ее ухода. Его ум был занят поисками объяснения словам: «Как низко вы обо мне думаете!» Если она имела в виду, что он думает, будто, беспокоясь о его жизни, она тем самым беспокоится о себе, то что еще она могла подразумевать? И как вообще она могла так подумать?

На следующее утро, когда майор, как Ахилл, дулся в своей палатке, на вход ее упала тень, и перед ним возник темный силуэт де Берни, стоявшего с солнечной стороны. Под мышкой у того была зажата в ножнах шпага.

- Я заметил, майор, что вы слишком располнели, - приветствовал он изумленного вояку. - Вам необходимо немного размяться и пропотеть. Это улучшит ваше настроение. Берите шпагу и идемте со мной.

Майор, помнивший о резких словах, произнесенных накануне, принял это насмешливое приглашение за желание свести счеты. С участившимся дыханием и покрасневшим лицом он вскочил на ноги.

- Чтоб мне лопнуть, сэр! Вы ищете ссоры со мной? А вы не подумали о том, что я могу убить вас?

- Я никогда не строю своих предположений на невозможности.

- Ей-богу, сэр, ваша наглость невыносима! Совершенно невыносима! - он схватил шпагу и портупею. - Идемте, а там еще посмотрим.

Де Берни вздохнул.

- Наверное, вы никогда не поймете. Я предлагаю вам поупражняться, а вы говорите об убийстве.