никого живого.

– Оп-па! Кажется, я попал как раз туда, куда нужно! – Егор споткнулся об открытый бочонок с салом, чертыхнулся. Прихрамывая, подбежал к лоснящемуся от жира внутреннему окну. Решетка была здесь – лежала краем на толстом железном ломике, просунутом между камнями. Похоже, это и был стопор, который должен запирать препятствие в опущенном положении. Он же удерживал решетку и в поднятом. Все, что требовалось от ватажников, – это не позволить его выдернуть.

Князь перерубил идущий от ворота канат – теперь стопор придавила тяжесть решетки, – для гарантии несколько раз резанул огромную деревянную бобину поперек волокон, превращая пеньковый трос в груду обрывков, воткнул меч в пол, наклонился над мертвецом, раскрыл его поясную сумку. Нашел огниво – в этом мире его носил практически каждый – и побежал вниз.

– Атаман! Они рубят дверь! – закричали с первого этажа его сотоварищи.

– Ч-черт! – Егор затормозил, где оказался, прицелился к одному из опорных столбов, удерживающих верхний ярус, стал быстро работать клинком, расщепляя и разлохмачивая его края. Огляделся, увидел пустой бочонок, выбил донышко, расщепил клинком на тонкие дощечки. Опустился на колено, высек искру в трут, раздул, сунул бересту, раздул сильнее.

– Она трещит, атаман!

– Держите их!!! – рявкнул Егор, пристраивая растопку меж растопыренных щепок, торчащих внизу столба, быстро обложил ее досками и побежал вниз.

Дверь – даром что сбита из теса толщиной в ладонь, – вся пошла трещинами, лезвия топоров, крошащих древесину, уже просовывались внутрь. Никаких шансов у защитников не оставалось – крепостные башни не предназначены для обороны от внутреннего врага. А для открытой схватки ватажников было слишком мало.

– Копья у караульных взяли? Отступаем!

Они забежали выше ярусом, затаились над лестницей.

Вскоре громкий треск сообщил, что дверь сдалась. Послышался топот – но едва первые шлемы показались над полом, ватажники что есть силы ударили вниз копьями. Кто-то закричал, кто-то покатился вниз, остальные свеи отпрянули.

– Они, видать, думали, что тут никого нет, – весело фыркнул Рубаха. – Вот и схлопотали!

– Эх, гранату бы туда кинуть, – тоскливо выдохнул Егор.

Но гранат у них не было, а свеи поднимались снова, на этот раз прикрываясь щитами. Ватажники нанесли несколько ударов – естественно, бесполезных, отступили выше.

Здесь огонь, снизу доверху опоясав опорный столб, уже вовсю лизал потолок, выхлестывая вверх по лестнице длинными алыми языками. Сухое как порох дерево занималось с такой стремительностью, словно на него плеснули бензином.

– За мной! – крикнул Егор, побежал выше, прямо сквозь пламя. Вскрикнул от боли, но прорвался к механизмам… И совершенно напрасно. Здесь было горячо, как на сковороде, дым ел глаза, а огонь сквозь щели в полу подкрадывался к воротам, бегая тут и там высокими желтыми чертенятами. – А-а-а!

Заметавшись от боли, он кинулся к какому-то просвету, сунулся в него – и вывалился на крепостную стену, что шла как раз над заманом. Застонал от благословенной прохлады.

– Господи Иисусе, благодарю тебя за спасение! – искренне перекрестился Вожников.

– А-а-а!!! – Из бойницы над головой вывалился Линь, запрыгал на месте, охлопывая себя ладонями. У него дымились штаны, рубаха тлела по подолу и рукавам, на вороте несколько мгновений поплясал, но все же погас, обратившись в черную струйку, маленький огонек. – Боженька родимый, неужели я жив?

– Остальные где? – спросил Егор.

– Не ведаю, атаман, – ватажник перевел дух. – Кто-то один мимо меня выше побежал, а кто-то огня побоялся, внизу остался. Разве в пожаре-то разглядишь?

Князь наконец-то смог осмотреться, оценивая ситуацию. К городу со всех ног бежали ушкуйники. По наказу атамана они таились сколько получилось, подкрадываясь незаметными как можно ближе. И вот теперь мчались, спеша воспользоваться успехом своих товарищей. Бежать им оставалось около версты. Четверть часа, не более. Под ногами Вожникова – в замане, на мосту, перед мостом – бушевала паника, в давке телеги и люди уже начали падать с насыпи. Вестимо, селяне слишком поздно заметили врагов, а когда поняли, что оказались в гуще войны, – ринулись под защиту стен. А здесь – сеча за башни, перекрывшая им путь. Есть отчего впасть в истерику.

Заманная башня за спиной Егора лихо разгоралась, вторая, что напротив, тоже дымила вовсю. Значит, рыбари свое поручение выполнили не хуже атамана.

Над подъемным мостом пламя вырывалось из бойниц внутренней башни, по сторонам от нее на стене хорошо одетые горожане зло рубились с солдатами в кольчугах и шлемах. Наверное, пожар выгнал ряженых «немцев» на стену – точно так же, как и князя с Линем.

Однако вторая башня стояла целой и невредимой. Неужели свеи ее отбили?

– Окунев, рысью за мной… – выдохнул Егор и побежал по стене, виляя между валунами и бревнами, сложенными здесь на случай обороны.

Разумеется, выход из башни на стену запирался толстой прочной дверью. Егор приложил к ней ухо:

– Там тихо… Значит, и вправду отбились. Ну-ка, Линь, помогай!

Они подхватили тяжелое сучковатое бревно, разбежались, врезали по створке. Та крякнула, чуть покосилась, но устояла.

– Еще раз!

Они разбежались и ударили в дверь снова.

– Может, не надо, атаман? – вдруг сказал Линь. – У нас и мечей-то нет!

Когда Вожников потерял свой меч, он даже и не помнил. Наверное, пока метался в пожаре.

– А у нас их с самого начала и не было! – выкрикнул Егор. – Давай!

После третьего удара дверь выпала, а бревно застряло в проеме. Под каменной аркой обнаружился седой воин в кожаном доспехе с нашитыми на груди пластинками. Он помотал головой, сделал шаг вперед, вскинул меч и… Никого не достал. Бревно, мешая ватажникам войти, одновременно не позволяло защитнику их заколоть. Скандинав просто не дотягивался.

– Ну, и что ты будешь делать? – развел руками повеселевший князь.

Свей оказался азартным, полез через сучковатую деревяху, не сводя с Егора глаз.

– Атаман, берегись!!!

Вожников отпрянул в сторону, и Линь, разогнавшись, метнул от груди вперед тяжеленный валун. Воин, увидев опасность, отклонил голову от удара – и камень упал ему на сжимающую меч руку. Несчастный закричал от боли – но Егор подхватил с пола выпавший клинок и быстрым взмахом отсек седую голову от страдающего тела.

– Дай сюда! – Линь выдернул из ножен врага кинжал, покрутил в руках, с досадой выдохнул: – Короткий!

Егор, перевалившись через бревно и тело свея, пробрался наконец в башню, перебежал через боевую площадку, выглянул:

– Проклятие! Они поднимают мост!

В замане по-прежнему была давка, на мосту вопили люди – но подъемная секция медленно ползла вверх. Князь понимал свеев: ушкуйники были уже совсем близко, их отделяла от ворот всего пара сотен метров. Посему лучше было пожертвовать костями нескольких крестьян, нежели сдавать врагу весь город.

Мост поднимался, и при этом было видно, что левая цепь провисает все сильнее. Его тянул только один ворот. И именно из той башни, в которой находились двое ватажников.

– Их не может быть много. – Егор покрутил головой, увидел на полу щит, подобрал. – Мирное время, обычная стража. Всего несколько человек. Айда к ним?

Здесь лестница шла вверх точно так же, как и в заманной башне – спиралью вдоль стены. Вожников забросил щит за спину, побежал по ступеням. Предчувствие его не обмануло – затаившийся стражник, едва голова Егора показалась над полом, ударил вниз копьем. Щит даже хрустнул, но не раскололся. Ватажник рванулся вперед и выскочил на ярус с механизмами, разворачиваясь к врагу. Краем глаза он увидел ворот,