Следующее, что он помнил: он лежит на спине в собственной кровати в чистой футболке и пижамных штанах. Рядом с кроватью на стуле сидит Джиллиан в джинсах и свитере.
— Ты как?
— А… танцы?
— Я сказала Челси, чтобы ехали без меня. — Она сжала его руку. — Кто же о тебе еще позаботится?
— Некому, — ответил Амос, поглаживая ее запястье и снова забываясь сном.
— Ты хочешь сказать, что пригласил на школьный бал Селену?
Теперь Джордан перешел на крик. Прямо посреди лба у него уродливо пульсировала вена. Его сын и его бывший частный детектив… Его бывшая любовница!
Они всегда отлично ладили с Селеной — когда дело касалось работы. Их мысли текли в одном направлении; у обоих кровь закипала в жилах при одном лишь предположении, что дело окажется непростым. Но ситуация в корне изменилась год назад в Бейнбридже, когда Джордан защищал одного парнишку, которого обвиняли в смерти несовершеннолетней подружки. Он тогда совершил беспрецедентный шаг — позволил чувствам взять верх над разумом. И как только граница была стерта, тут же перестал существовать барьер между ним и Селеной. То дело едва не убило его, и смертельный удар чуть было не нанесла именно Селена.
— У меня не было никаких планов на сегодняшний вечер, — ответила Селена и улыбнулась Томасу. — Я же обещала, что схожу с ним на школьный бал, а когда узнала об этой малышке Челси, поняла, что необходимо принимать решительные меры. Мы им покажем, верно, Томас? Разве многие девятиклассники могут заявиться под руку с высокой, соблазнительной, тающей во рту шоколадкой?
— А нельзя ли поподробнее? Может, мне кто-нибудь объяснит, как после стольких месяцев молчания ты так легко и непринужденно снова врываешься в нашу жизнь?
— Расставим все точки над «i», — ответила Селена. — Во-первых, это ты меня бросил. Во-вторых, ни для кого не секрет, где я была. Мне отлично известно, что моего номера нет в городском телефонном справочнике, но, сдается, если бы ты хотя бы вполсилы постарался, как стараешься, когда хочешь добиться оправдательного приговора, и десяти минут бы не прошло, как ты бы меня нашел.
— Примерно столько и заняли поиски, — согласился с ней Томас. — По Интернету.
Джордан опустился на диван и обхватил голову руками.
— Ты на двадцать три года старше Томаса.
— Господи, папа, это же не свидание! Ты поэтому злишься? Ты ревнуешь?
— Нет, не ревную. Я просто не понимаю, почему, например, надеть галстук, о котором мы говорили, ты считаешь дикостью, а пригласить на школьный бал Селену — нет?
Селена локтем толкнула Томаса в бок.
— Шелковый галстук от «Гермес» не может с такой же грациозностью, как я, скользить по танцполу, верно?
Томас засмеялся.
— Только не ругайся, если я променяю тебя на Челси.
— Дорогой, ты шутишь? Для этого же все и затевается.
Джордан встал.
— Хорошо. Ладно! Если вы оба желаете вести себя, как… как дети, не буду мешать. Но я не стану стоять и слушать женщину, которая сломала мне жизнь, а теперь как ни в чем не бывало собирается скакать с моим сыном.
Он поспешно покинул гостиную, а мгновение спустя хлопнул дверью своей спальни.
— И кто еще ведет себя как ребенок! — удивился Томас.
Селена засмеялась.
— Не думала, что мне вообще придется скакать. А ты?
— Ни секунды.
Она приподняла руку Томаса и согнула ее в локте.
— Ты его не предупредил, что я сегодня останусь ночевать? Нет?
Улыбающийся Томас покачал головой.
— Не-а.
— Как думаешь, стоит сказать? Чтобы у него было время остыть до нашего возвращения?
Томас кивнул, но потом подумал и покачал головой.
— Немного пострадать не повредит.
Уэс знал, что некоторые полицейские, которые дежурят во время бала в старшей школе, натянув фуражки поглубже, из-под козырька пялятся на девушек — запретный плод с аппетитными изгибами, усыпанный блестками. По мнению Уэса, этим занимались только молодые полицейские. Они толкали друг друга крепкими плечами, презрительно смотрели на окружающих и нарочито громко разговаривали — с виду взрослые мужчины, а по сути еще дети.
— Ставлю десять баксов, что не пройдет и часа, как парень в шапке от «Аберкромби-энд-Фитч» даст кому-нибудь в нос, — сказал Уэс, наклоняясь к Чарли Сакстону. Странно, что он надел форму: обычно детектив носил гражданскую одежду и полицейский значок.
— Когда я последний раз заглядывал в кодекс, Уэс, в штате Нью-Хэмпшир спорить на деньги считалось Противозаконным.
— Я образно выразился.
Чарли свысока взглянул на Уэса.
— Благодарю, мистер Поп-культура.
— Послушай, патрульные же обязаны знать, что происходит в городе! — Его так и распирало от сведений, которыми он жаждал поделиться. — Ты слышал о Джеке Сент-Брайде?
Чарли вздохнул.
— Вот черт! Слышал, конечно. Он приходил становиться на учет.
— Серьезно?
— Да. А я напортачил. Собирался разослать всем служебные записки, но как-то закрутился.
Все планы Уэса пошли крахом.
— Значит, ты знал о нем?
— Да.
— Об изнасиловании?
Чарли кивнул.
— Была совершена сделка о признании вины, обвинение свели на сексуальные домогательства.
— И он теперь поселился в Сейлем-Фоллз.
— Бывшим зэкам тоже надо где-то жить. Нельзя всех согнать и поселить за колючей проволокой.
— Но и расстилать перед ними коврик «Добро пожаловать» тоже не стоит, — возразил Уэс.
Чарли отвернулся, не желая, чтобы к их разговору начали прислушиваться посторонние.
— Я просто сделаю вид, что этого не слышал. Я понятно изъясняюсь?
Раздосадованный Уэс кивнул. Чарли был старше по званию.
— И все же, я считаю, люди имеют право знать, что человек сидел, прежде чем заводить с ним знакомство.
Чарли едва сдерживал улыбку.
— Должен признать, что подобная политика могла бы быть чрезвычайно полезна.
— Рад, что развеселил тебя. Посмотрим, как ты будешь смеяться, когда одна из этих девочек, которые сейчас сидят напротив, появится в разорванной одежде, вся в слезах, — ей не повезло, она повстречалась с Сент-Брайдом.
Чарли открыл рот, чтобы достойно ответить, но в этот момент парень в шапке от «Аберкромби-энд- Фитч» ударил одного из школьников.
— Десять баксов, — пробормотал Чарли и последовал за Уэсом сквозь толпу разинувших рот
