отвертеться.
—
И кто его будет арестовывать? — спросил Володя.
—
Не мы же... Получен ордер на его арест. Прокуратура пошлет им факс. Арестуют, если успеют.
—
Думаете?..
—
А что тут думать? — сказал Грязнов. — Ты же видел его хозяина. Тому палец в рот не клади. Сразу просек, что к чему. Теперь этот громила Тимур обречен. Такие болячки они отсекают сразу. Я уж и так и этак прикидывал, как бы его увезти с нами в Москву. А потом понял: бесполезно. Ничего бы он нам не сказал. Что он знает про хозяина? И если даже знает, не скажет. Не удивлюсь, если он уже получил свою пулю в затылок.
—
Значит, до Козлачевского нам пока не добраться? — спросил Володя.
—
Пока нет...
—
Есть еще Томилин, — сказал Володя. — С ним бы побеседовать. Он пока тоже в Тюмени.
—
Побеседовать можно, — согласился Грязнов. — Весь вопрос в том, кого он больше боится, тебя или Козлачевского. Боюсь, не тебя...
Его слова прервал телефонный звонок.
—
Борисыч! — обрадовался Грязнов. — Какими судьбами? — И подал знак Володе, чтобы тот снял трубку на параллельном аппарате.
—
Вчера было покушение на Мансурова, — сказал Турецкий.
—
Да ты что! — не удержался от возмущения Грязнов. — И кто? Опять третья сила?
—
Никто ничего не понимает, — ответил Турецкий. — Не думаю, что и вам там в Москве что-нибудь известно. Лучше постарайся выяснить, и побыстрее, что такое архивы Грозненского нефтяного института? Представляют ли они в настоящее время ценность. И если да, то какую? Слава, мне это нужно очень срочно. Тут происходят либо могут произойти кое-какие события... Кстати, как там Козлачевский? Где он, что поделывает?
—
Сейчас он в Тюмени. А что?
—
Слишком заметен его интерес к тому, что здесь происходит. Возможно, он причастен к стрельбе по Мансурову.
—
Вас понял, — сказал Грязнов и выразительно посмотрел на Володю.
—
Слава, с Козлачевским будь осторожнее, вернее, с теми, кто его окружает. А насчет архивов я хотел бы знать уже сегодня. Обратись к Косте. Он найдет скорее концы. Я к нему не могу пробиться.
—
Я так и собирался, — ответил Грязнов. — Что еще?
—
По поводу убийства Новруза... Есть что-нибудь? У вас же было что-то подобное. Какие-то тюменские «генералы». Хоть какая-то зацепка есть?
—
Да нарыли кое-что. Володя привет тебе передает. Он тут отличился. С риском для жизни, можно сказать. Но все подробности при встрече. Какое это имеет отношение к вашему Новрузу, пока не пойму... Может, узнаю что-нибудь... Как там погода?
—
Пошел к черту со своей погодой, — на смешке произнес Турецкий. — Ты понял, что я сказал? Давай звони Меркулову. А я буду ждать твоего звонка.
И положил трубку.
Вячеслав Иванович набрал номер Меркулова:
—
Константин Дмитриевич? Вам пламенный привет от Вячеслава Ивановича...
—
Что-то тон у тебя сегодня игривый, — заметил Меркулов. — Случилось что?
—
...А также от Александра Борисовича. Тоже шлет пламенный привет из солнечного Баку, хотя вполне мог позвонить вам и сам по интересующему его вопросу... Но почему-то решил нагрузить меня. Боится вас, что ли? Хотя мне сказал, что не может дозвониться.
Вячеслава Ивановича редко охватывало такое пустословие. Но сегодня была причина — убийца «генералов» установлен. Отсюда и хорошее настроение, которое всегда вызывало у него желание говорить.
—
Мне некогда, — остудил его Меркулов. — У меня люди. Говори, что случилось.
—
У меня тут тоже люди. — Грязнов подмигнул Володе. — И еще какие. Бьюсь об заклад — не чета вашим. А случилось вот что: Борисыч срочно интересуется, что такое архивы Грознен ского нефтяного института. И какую они имеют ценность...
—
Когда? — встревоженно спросил Меркулов. — Когда он о них спросил?
—
Да вот только что, — ответил Грязнов. — А ты с чего так разволновался?
—
Да у нас тут было целых два дела по их пропаже... Он нашел какие-то следы?
—
Этого не знаю, — вздохнул Грязнов. — Так что ему сказать, или сам позвонишь?
—
Позвоню сам. А ты мне скажи, что нового у вас по тюменскому делу? Что- нибудь прояснилось?
—
Да самую малость, — ответил Грязнов. — Идентифицировали того, кто резал глотки. Телохранитель известного тебе...
—
При встрече расскажешь, — перебил его Меркулов.
—
Дожили! — рявкнул Грязнов. — Генпрокуратуру уже прослушивают!
—
Ну, что ты чушь порешь? Никто не прослушивает. Но это очень важное сообщение. Что ж ты раньше об этом не сказал?
—
А если у меня голова кругом? — спросил Грязнов. — Если я уже ни черта не могу понять, что надо сразу, а что потом. А если я сам только что об этом узнал?
—
Успокойся, — примирительно сказал Меркулов. — Убийца, наверное, стрелочник?
—
Скорее всего. И даже наверняка. Стрелочник... Вы посмотрели бы на этого Гошу Козлачевского... Он сразу все просек. И от этого своего киллера откажется, не моргнув. Этого, как вы говорите, стрелочника уберут, и концы в воду. Если мы, конечно, не опередим.
—
Ну-ну, зачастил, — вздохнул Меркулов. — Нервы у тебя в последнее время...
—
Так хоть вы меня не дергайте! — взмолился Грязнов. — Я должен, Володя должен, все мы должны, а кто нам хоть какой-нибудь должок вернет? Вон Володе опять в Тюмень лететь. Он голову там положит в пасть тигра, которого никто не дрессировал. А может, там следы этих архивов обнаружатся, откуда я знаю...
—
Теперь узнаешь, — сказал Меркулов. — Сейчас важнее этих архивов ничего нет. Когда мы объединяли эти два следственных дела о пропаже архивов, я разговаривал с учеными, с теми, кто эти архивы создавал. Раньше им особого значения никто не придавал, не до них, видимо, было. А сейчас, говорят, им цены нет.
—
Вот-вот, — вздохнул Грязнов. — Каким-то бумажкам нет цены. А люди — тьфу! Пусть из-за бумажек этих на смерть лезут. Вот как я после этого Володю Фрязина могу туда одного отправлять? После того, как мне стало известно, какой это риск...
—
Я все равно поеду, — сказал Володя, прикрыв ладонью микрофон.
Вы читаете Игра по крупному
