—
Куда же ты пропал?
—
У вас все время занято.
—
Тебя там не подслушивают? — спросил Грязнов.
—
«Жука» в аппарате нет. Весь номер облазил...
—
Ты там не замерз? — спросил Грязнов.
—
Нет, что вы! Мне тут новую дубленку справили — вместо пальто...
—
Это кто же? — насторожился Грязнов.
—
А те, с кем летел. Они мое пальто выбросили... Но это долго объяснять, подробности при встрече. Не беспокойтесь, все нормально, в коррупции пока не погряз.
—
Что-нибудь раскопал? — спросил Грязнов, не переставая хмуриться. Дубленка... Тоже крючок в умелых руках. А ребята там ушлые. Но посмотрим...
—
Кое-что есть, — сказал Володя. — Вы не могли бы мне прислать одну картинку, и срочно?
—
Какую картинку?
—
След кроссовки на педали «шестерки». Помните?
—
А как же? Фирма «Пума», размер сорок шестой. Лаборатория дала и другие характеристики. Я пришлю, если тебе это срочно надо. Что еще?
—
Завтра иду на похороны, — вздохнул Володя.
—
А твои новые знакомые тоже идут?
—
А как же. Это на сегодняшний день их самое большое горе. Интересные типажи. Только здесь, в Сибири, откуда произрастает наше могущество, таких встретишь.
—
Обаятельные? — усмехнулся Грязнов. — С широкой душой?
—
Не то слово, — вздохнул Володя. — Просто кости трещат от дружеских объятий... И потом, эта история с убийством жены Томилина. Что-то здесь, помимо житейских коллизий, прячется.
—
Это на ее похороны идешь? — спросил Грязнов. — Может, подстраховать тебя на всякий случай? Могу позвонить в местный УВД.
—
Нет, что вы! Здесь все про всех знают! — заволновался Володя. — Конечно, они думают, что спеленали меня. Пусть думают. Я их стараюсь не разочаровывать.
—
Ох, смотри, — вздохнул Грязнов. — Влез ты, чувствую, по самое некуда. Выберешься?
—
А как же иначе? Одолею. По крайней мере, есть у господина Козлачевского слабые места, есть... Вы знаете, что он баллотируется в местные губернаторы?
—
Тогда ему нужна чистая анкета, — сказал Грязнов. — А про выборы я ничего не слышал. Даже не предполагал. Впрочем, посмотришь на иных наших избранников — и ничему уже не удивляешься. А ты там будь все-таки поаккуратнее. Может, не стоит тебе соваться в эту историю с убийством Томилиной? Зачем на себя вешать лишнее?
—
Я примерить это дело хочу, сравнить с другими, — сказал Володя. — Если нет ничего общего с тем, что мы расследуем, тогда, пожалуй... Но это уже другой разговор.
—
Вот именно, — согласился Грязнов. — Поэтому давай заканчивать. — А по Козлачевскому я просмотрю материалы. Что-то у нас должно быть, если память мне не изменяет.
—
У меня пока все, — сказал Фрязин. — Будут деньги — высылайте.
—
Поди, без копейки там сидишь?
—
Есть кое-что. Пока держусь.
—
Вот-вот, — сказал Грязнов. — Не вздумай у этих одалживать. И пить не смей. Особенно на этих... на поминках. Ну будь здоров.
И положил трубку. Потом набрал номер Меркулова:
—
Костя, как же так? Я же просил тебя придержать Мансурова...
Меркулов сразу пошел в наступление:
—
Он просил! Он думает: попросил — и земной шар стал вращаться в другую сторону! В том же Баку сидит некто Турецкий Александр Бори- сыч, слыхал про такого? Так вот у меня о нем душа болит.
—
Он там под другим именем, — сказал Грязнов.
Было слышно, как Меркулов тяжело вздохнул.
—
Все понял, — сказал Грязнов. — Только не вздыхай так тяжко.
—
Вот именно. Это сейчас Они там морочат всем голову своим иностранным происхождением. Но тот же Мансуров, или кто еще, наведет справки... И станет наш господин Турецкий заложником. И будут держать его, болезного, пока не отпустим еще какого-нибудь господина Мансурова с его братцем. Не представляешь, Слава, как там все запуталось... Они выбирают там, понимаешь, с кем иметь дело. Через чью территорию пускать нефтепровод.
—
Слыхал. И читал. Не один раз. Да что, в самом-то деле, свет клином сошелся на их нефти? Больше нигде не сможем заработать?
—
Это не нашего с тобой ума дело, — сказал Меркулов. — Не понимаешь, ну что ж теперь... Я тоже не все понимаю. Но стараюсь доверять тем, кто разбирается в этом лучше меня. Ты — профессионал, Слава, значит, должен уважать других профессионалов в своем деле.
—
Спасибо за признание. Премного благодарны. А вот что ты скажешь, если я тебе сообщу, что мне только что Мансуров из Баку звонил?
—
Тебе? — удивился Меркулов. — Ну-ну... И что сказал?
—
Он вывез своего братца...
—
Знаю. Прокуратура Азербайджана обратилась к нам с ходатайством о передаче им дела до окончания следствия.
—
Так вот. Поместил он этого освобожденного из-под стражи Панкратова в частную больницу, заплатил за его лечение, привлек крупных специалистов. И доложил, что выкупил уже пятерых наших пленников... Ты понял? А если бы я нянчился с буквой твоего закона?..
—
Он такой же мой, как и твой, — перебил его Меркулов.
—
... А я взял его за горло. Не пригрозил бы ему, ничего бы этого не было! И отпустили бы вы задарма в силу политической целесообразности братика его как миленькие, отправили бы домой в порядке исключения и идя навстречу...
—
Ты это мне говоришь?
—
А кому мне говорить? Вот ты спрашиваешь меня про то, уважаю я профессионалов в другой области или нет. А я ведь в своей поступил непрофессионально. Что молчишь? Ну когда запугивал его...
—
Именно так, — сказал Меркулов. — Тебя за это следует привлечь. Или указать на служебное несоответствие.
—
А привлекай! — огрызнулся Грязнов. — Указывай! Но если благодаря этому наши ребята уцелеют... Понимаешь? Могу и рапорт подать, если уж так не соответствую...
—
Ты выпил, что ли? — спросил Меркулов.
—
Ни грамма, — ответил Грязнов. — Поскольку выпить не с кем. Борисыч далеко, а ты блюдешь себя и свои законы...
—
Лучше нам закончить этот разговор, — сухо сказал Меркулов.
—
Еще два слова, — попросил Грязнов.
—
Говори.
—
Вот он, этот Мансуров, как за брата своего печется, никаких денег ему не жаль. И не только денег... А ведь братик этот доброго слова не стоит. А я такого золотого парня, я говорю о Володе, заслал одного в самое бандитское логово, а сам сижу здесь в тепле, под охраной и жду от него победных рапортов. Вот кто будет заботиться о нашем молодом поколении?
—
Что ты хочешь от меня услышать? — теряя терпение, спросил Меркулов.
Вы читаете Игра по крупному
