а не на улице. Вот и господин посол недоволен моим опозданием. К тому же мебель попортили... Но кто знал, как они будут себя вести. Все ли войдут в особняк, или часть останется на улице? Только убедившись в том, что вошли все, можно было что-то предпринимать...
Мистер Питер бы не одобрил. Господин Ту- редкий — тоже. Но посмотрел бы я на этих теоретиков на моем месте.
Солонин помог подняться служителю.
—
Извините, — сказал он. — Я хотел кое-что передать сыну вашего Президента...
—
Что именно? — спросил голос сверху, из той самой двери, которая только что открывалась.
—
Покажитесь, тогда отвечу, — сказал Солонин по-английски.
Он стоял в простенке, следя через окно за передвижениями чеченцев, и не мог видеть говорившего наверху. Чеченцы бежали, озираясь, через улицу.
Служитель хватался то за голову, то за телефоны. И не мог дозвониться.
—
Возьмите мой... — протянул ему Солонин спутниковый. — Не тратьте зря время. Зовите полицию.
Алекпер, а это он был наверху, спускался по лестнице. На фотографиях у него был более цветущий вид.
—
Опасность миновала, — сказал Солонин, когда нападавшие скрылись за углом. Преследовать их он не мог. А где же хваленые стражи революции, эти моджахеды, чьи повадки он столько изучал на курсах мистера Реддвея? Где суд шариата? Или верх взяла все та же революционная целесообразность? И братьев по борьбе с неверными, захватившими самолет, попросту от пустили?..
—
Что вы собирались мне сказать? — Алекпер медленно приближался к нему. Красив все-таки возлюбленный госпожи Амировой, ничего не скажешь. Пожалуй, только чересчур изнежен.
—
Всеблагостный! — по-русски сказал
ему
Солонин, вытирая пот с лица.
—
Поднимемся ко мне, — указал ему наверх Алекпер.
—
Они захватили ваших людей. — Солонин перешел на английский. — Захватили их документы, собирались захватить вас. До этого я был свидетелем, как они пытались захватить самолет. Эти же самые люди.
—
Вы их узнали? — спросил Алекпер. — Это точно они? -
—
Мы зря теряем время. Их надо схватить! Иначе один Аллах знает, что они могут натворить.
Алекпер спокойно смотрел на него. И в самом деле, чего я дергаюсь, подумал Солонин. Опасность уже миновала.
В это время к особняку подъехали на старых, потрепанных джипах здешние стражи с американскими автоматами старого образца, которыми была вооружена еще полиция шаха.
А он прав, подумал Солонин. Надо подняться к нему, пока не поздно. Доказывай потом, что не верблюд. Только очень уж он отрешенный. И потому не зря боится полиции — за травку здесь казнят.
Солонин поднялся вслед за Алекпером в его кабинет.
Запах анаши ударил в нос с самого порога. Чуть дымился оставленный возле низкого диванчика кальян.
Сын Президента, подумал Солонин, может себе это позволить. К тому же экстерриториальность гарантирует ему...
О том, что экстерриториальность, иначе говоря — дипломатический иммунитет, ни черта не гарантировал, он убедился уже через минуту, когда стражи исламского порядка ворвались в комнату Алекпера.
На Солонина навели автоматы. Именно на него. Сына Президента для них как бы не существовало.
—
Он мой гость! — заявил Алекпер на фарси. — Он спас меня от похищения.
—
Я гость, — подтвердил Солонин. — Только сейчас вошел. Никаких наркотиков — можете обыскать. Я прогнал террористов!
Зря он это сказал. Теперь они захотят разобраться в том, что за террористы были здесь.
—
Скажите же им, не молчите, — обратился Солонин к Алекперу. — Меня госпожа Амирова просила помочь вам! — крикнул он в отчаянии, когда стражи жестами велели ему подняться.
Лицо Алекпера выражало возмущение.
—
Вы нарушили экстерриториальность посольства Азербайджана, — сказал он величаво. — Этот человек меня спас. Он не приносил наркотики. Курил кальян я один.
—
Но нас послали сюда спасать вас, — сказал самый толстый страж, судя по всему, старший. — Нам сказали, что сюда ворвались неверные экстремисты.
—
Экстремистами как раз были правоверные, — попытался объяснить Солонин. — Я приехал сюда, поскольку знал,, что на сына Президента готовится покушение. Я его предотвратил. Это вам подтвердят здешние работники посольства.
—
Что здесь происходит? — В комнату вошел бледный чернобородый человек во фраке, должно быть, посол.
«Ну наконец-то! — сказал себе Солонин. — Только бы не отправили меня в здешний участок объясняться».
—
Вы нарушили территориальную неприкосновенность республики Азербайджан, — сказал между тем посол стражникам. — Я вынужден сейчас же позвонить в ваше Министерство иностранных дел.
Но незваные гости талдычили свое:
—
Чтобы разобраться, кто проносит наркотики в ваше посольство, мы должны этого господина забрать с собой.
—
Это наше внутреннее дело, — стал убеждать их посол, но как-то очень уж интеллигентно. Почти как на творческих вечерах где-нибудь в московском клубе.
Придется самому брать все в свои руки, уныло подумал Солонин.
Итак, он выпрыгнет отсюда в окно, сядет в их машину и дунет через ворота в ту сторону, куда только что скрылись чеченцы... Глупость, даже думать об этом не стоит. В аэропорту его уже будут ждать. Можно, конечно, захватить самолет вместе с пилотами и стюардессами...
Но это так, в порядке бреда, для пиратских видеокассет.
Можно, конечно, на пути в аэропорт, оторвавшись от погони, свернуть в сторону и где-нибудь отсидеться, пока не стихнет шум. Но это еще большая глупость.
Надеть черный парик, приклеить усы, творить намаз на коврике, который он даже не прихватил на всякий случай.
Опять же вариант для триллеров, которые показывают в дневные часы по местной программе. Даже если что-то получится, сколько он потеряет времени? Куда успешнее сесть в здешнюю тюрягу, выслушивать на допросах бред о ввозимых им наркотиках, принять здешнюю веру, прежде чем наденут петлю на шею, и бежать прямо с эшафота...
Кто за него здесь, в стране, поощряющей терроризм, заступится?
Итак, вывод только один: он не имел права так влипать. Это первое. И второе — он не мог не влипнуть.
Алекпер протянул стражам руки:
Вы читаете Игра по крупному
