на одном пятачке. Прямо Бермудский треугольник. – Максим едва успел шарахнуться в сторону, тяжелая керамическая кружка врезалась в дверцу стенного шкафа и грохнулась на пол. Следом полетела пепельница из толстого стекла, от ее удара в светлой деревянной дверце осталась глубокая вмятина. Большаков, как медведь, полез из-за стола, перевернул его, и Максим в самый последний момент отскочил в сторону.

– Ты что? – ревел начальник службы безопасности. – Ты кому это говоришь?! Да я почти двадцать лет с ним, да я…

– Так гарантии ты получил или нет, я так и не понял? – Максим остановился у двери, глянул по сторонам. Как назло, поблизости нет ничего подходящего, даже завалящего кухонного ножа. Неприятная ситуация. Зато он на верном пути, надо продолжать в том же духе, тем более, что до прибытия Рыжикова осталось меньше четверти часа.

– Какие гарантии, чего? – Большаков тоже остановился, сейчас он напоминал поднятого с лежки кабана. Секач уже понял, что дела его плохи, но решил продать свою шкуру подороже. И теперь присматривается к охотнику, выбирает – то ли бежать, то ли нападать.

– Безопасности, скорее всего, или оплаты, я думаю. Но, скорее всего, и того, и другого. Только причины пока не знаю – тебя шантажировали, угрожали или всплыли твои старые делишки? Что именно: конфетки? Двери? Дома, брошенные на нулевом цикле? Или ты просто решил подзаработать себе на безбедную старость?

Почему-то именно последние слова Максима задели Большакова больше всего. Он молча ринулся на противника, прищурив и без того мелкие глазки, а короткие с проседью волосы на голове поднялись дыбом, как шерсть на кабаньем загривке. Максим отскочил в сторону и оказался у Большакова за спиной, но начальник охраны стремительно развернулся и вновь кинулся на Максима. Максим оказался прижатым к стене, с одной стороны мойка, с другой холодильник, впереди – перевернутый стол. Пора заканчивать эту корриду, странно, что охрана до сих пор не сбежалась. Или она выдрессирована появляться только на голос? Большаков уже пришел в себя после первого шока и нападать не спешил. Он встал у стены, расставил ноги, чуть нагнул голову и правой рукой потянулся к поясу под нависшим, обтянутым полосатой рубашкой брюхом. Максим ждать не стал, пригнулся, бросился вперед. Большаков метнулся к двери, и Максим услышал, как с коротким треском расстегнулась кобура под пиджаком начальника охраны. В прыжке Максим выбросил руку вперед и вверх и вломил ему локтем в челюсть. Голова Большакова откинулась, зубы лязгнули, он врезался виском в край дверцы стенного шкафа и опустил руки. Падал начальник охраны медленно, так, словно рушился гигантский айсберг. У него сначала подогнулись колени, он рухнул на пол и грохнулся лбом об пол. Максим, оседлав его, вывернул ему кисть правой руки. Но несильно, а так, чтобы тот пришел в себя, но не потерял сознание от боли.

Большаков рычал, выл и матерился, но вырваться не пытался. Максим дожал еще немного, и начальник охраны заорал в полный голос. Отлично, реакция имеется, теперь можно спокойно поговорить.

– Я тебе сейчас руки переломаю, а потом башку сверну. Как ты водителю, – на ухо Большакову произнес Максим и добавил:

– Он ведь стал случайным свидетелем, я правильно понял? Можешь просто кивнуть, орать не обязательно.

Большаков закивал, хрюкнул и затих.

– Давай, не тяни. Сам говоришь, тут подлетное время пятнадцать минут, – поторопил Большакова Максим и дожал еще немного.

– Отпусти! – завыл Большаков. – Отпусти, я все скажу! Падла, ты же мне зуб выбил! – он сплюнул, и на плитке пола осталось бурое пятно. Максим выполнять просьбу оппонента не торопился. Он выждал еще несколько секунд и только после этого ослабил захват.

– Старые грешки, я полагаю, всплыли в неподходящий момент? За двадцать лет их у тебя, видать, много накопилось. Или кто-то из тех, кого ты считал списанным, вернулся и напомнил о себе?

Большаков в ответ кивнул дважды:

– Да, так и было. Хозяин той фирмы тоже в тендере участвовать собирался, но я его отговорил. Его люди нашли меня сразу после Нового года и пригрозили обнародовать кое-что, если я не выполню их требования. Я пытался откупиться, но они заломили такую сумму…

– Так тебе денег не хватило, что ли? – удивился Максим. – Или жаба задушила? Отговорил, значит… А требования – это девочка в обмен на что? Чего они хотели?

– В обмен на отказ Сереги от подряда. Он должен был свернуть работы на котловане и передать их другой конторе. Условие было такое: я привожу к ним Настю, и они держат ее у себя до тех пор, пока Рыжиков не примет их условия. Затем девочка возвращается к отцу.

– И привезти ее ты должен был лично? – в ответ очередной утвердительный кивок головой.

– Понятно, паскуда. А теперь расскажи мне, что произошло в гаражах. Ведь что-то пошло не так, верно? – Максим перехватил кисть руки Большакова поудобнее, и начальник охраны взвизгнул, как школьница, увидевшая мышь.

– Черт его знает, я сам не понял. Антон отзвонился мне и сказал, что Настя сбежала. Я приказал ему обыскать площадь, сам прилетел минут через десять. Мы увидели ее, она ходила по площади с телефоном и с кем-то разговаривала. Антон окликнул ее, и Настя рванула прочь. Мы кинулись за ней через овраг, потом наверх, отстали и догнали ее только у гаражей. Она, видимо, заблудилась и спрашивала кого-то по телефону, как ей найти дорогу. Потом увидела нас и начала орать, чтобы мы от нее отстали, что она все про меня знает и все расскажет отцу. А я договорился, что привезу ее послезавтра. Времени нет, она орет. Я ударил ее, несильно, но она упала и разбила себе нос. Да еще тут Антон этот вякать что-то стал, и Настя снова закричала, что ей про меня все известно. Мне пришлось прикончить их обоих – сначала водителя, потом девчонку. Я спрятал трупы, обчистил их и ушел мимо гаражей, остановился там, где кусты погуще, и выкинул все в овраг. Только телефонов у Насти было почему-то два, один нормальный, ей его отец на день рождения подарил, а второй – дешевый, старый, я такого у нее раньше не видел. Потом сделал крюк, вернулся к своей машине и поехал сюда. Все!

– Нет, не все, – Максим глянул на часы, времени в обрез, а эту тварь надо еще хорошенько потрясти. Да и над головой уже слышался топот ног, охрана очухалась и бежит на помощь своему вожаку. Максим подсунул руку под толстое брюхо Большакова, нащупал открытую кобуру и вытащил из нее новенькую «беретту».

– В детдом зачем поперлись? – Максим покосился на дверь – на пороге застыли два охранника. Они не решались подойти поближе, один уже схватился за телефон.

– Ко мне! – рявкнул им Максим и приставил ствол к затылку Большакова. – Говори, скотина, или сам пойдешь на удобрение!

Охранники сделали несколько шагов вперед и остановились – пойти дальше их сейчас не заставила бы никакая сила. Ничего, им и оттуда хорошо слышно, так что можно продолжать.

– По моему приказу, по плану. Когда выяснилось, что Настя исчезла, я убедил Серегу, что это похищение с целью выкупа. А сам предложил поискать самостоятельно, придумал план, показал ему. Мы прикинули, где могут спрятать девчонку, и решили, что детдом – подходящее место. Это его идея, я не возражал и отправил туда своих людей. Они приехали, а там… Да откуда ты вообще взялся! – Большакову, наконец, удалось заорать. Максим взглянул на оторопевших охранников и услышал, как заскрипели створки автоматических ворот. В темном дворе вспыхнули фары – прибыл хозяин дома. Максим вдавил ствол в затылок Большакову:

– Так поэтому твои псы меня сюда притащили? Тебе срочно был нужен кто-то на роль убийцы, а тут подходящий извращенец под руку подвернулся, какая удача!

Во дворе захлопали дверцы машины, послышались голоса. Они шли сюда, и через приоткрытую дверь Максим успел увидеть, что их трое. Оставался последний вопрос:

– Одного не пойму – как ты Настю после всего возвращать собирался? Что бы она папаше своему безутешному рассказала? Или ты ее сразу приговорил? – шаги все громче, и уже можно разобрать отдельные слова. Большаков тоже все слышал и даже мог кое-что видеть, он оскалился и заговорил, сначала тихо, но его голос постепенно набирал обороты:

– Да никак не собирался, и убивать, кстати, тоже. Сдал бы Бобровой, она за тысячу баксов у себя хоть дочь президента спрячет, хоть племянника папы римского под видом ДЦП-шницы или еще кого. А за год ее