9 августа. Из Чемитокваджи, где отдыхали космонавты с семьями, приехал генерал-лейтенант авиации Василий Яковлевич Клоков. От имени товарищей он пригласил Юрия Алексеевича приехать к ним в гости.

10 августа. Позвонил С. П. Королёву, рассказал об отдыхе, приглашал в гости, с восторгом говорил о катании на водных лыжах.

Сергей Павлович с душевной нежностью выслушал Гагарина, расспросил о Валентине Ивановне, девочках, похвалил его за то, что он отдыхает всей семьей, признался, что скучает без Юрия Алексеевича: «Какая-то тишина наступила, а я боюсь тишины. Приезжайте скорее!»

Купался, учил плавать девочек, сажал их на надувной матрас и уплывал к ограничительным буям.

11 августа. Стремительно пронеслись десять дней отпуска. Расслабление привело к нарушению режима, отклонению от привычного распорядка. С этого дня Гагарин переходит на жесткую регламентацию: подъем, зарядка, плавание, отдых, спортивные игры.

Сохранить такой режим — дело нелегкое, требуется для этого немалая воля, напряжение, даже аскетизм. Юрию Алексеевичу это удавалось.

12 августа. Во второй половине дня встретил летчика Федухина, разговорились. Федухин сказал, что служил вместе с Андрияном Николаевым, дружил, теперь, к сожалению, даже переписка оборвалась.

— Занят он был, — оправдал своего товарища Гагарин. — Совершил полет, учится, готовит других, а скоро снова ему лететь. Мы ведь космонавты неодноразового применения…

— Пожалуйста, передайте ему привет и скажите, что он спас меня.

— Как спас? — изумился Гагарин. — Вызволил из полыньи?

— Нет, все было по-другому, — и Федухин рассказал, как все произошло.

Федухин стоял у распахнутой двери дежурного домика, подставив лицо ночной прохладе. Ветер холодил губы и, казалось, приносил с собой тонкий, еле уловимый запах высоты. Вспомнились слова друга: «Воздух пахнет на высоте». Их любил повторять старшина их классного отделения Андриян Николаев. Давно ли это было?..

Хрип селектора прервал воспоминания. С командного пункта поступила команда: на вылет.

Федухин вбежал, схватил шлемофон и бросился к самолету. Привычным движением застегнуты замки парашюта, закрыт фонарь, включены тумблеры. На высоких свистящих нотах начала свою песнь турбина.

Потом стремительный разбег и взлет. Громовые раскаты ложились на землю, самолет почти вертикально ушел ввысь. Долго еще слышался затихающий рокот, а истребитель давно уже растворился в темно-серой пелене. Начинался новый августовский день 1962 года.

Федухин сосредоточенно осмотрел приборы. Глаза фиксировали положение стрелок, следили за горизонтом. Здесь, на высоте нескольких тысяч метров, уже виделся огромный диск Солнца.

Первые лучи бликами падали на плоскости и фонарь, сквозь сизую пелену облаков пробивались к Земле.

Трудно искать «противника» в этой непрерывно меняющейся игре света. Глаза устают, начинают слезиться. Хорошо, что на борту есть всевидящее око — радиолокационный прицел. Валентин следит за его голубым экраном. Вот выплыл из левого нижнего угла и прочертил зигзаг зеленоватый всплеск. Отметка цели! Теперь локатор «прочно» удерживал «нарушителя» своими невидимыми щупальцами.

Самолет шел на сближение с целью. «Еще немного. Еще, еще…» — мысленно отсчитываются секунды. Палец топит кнопку на ручке управления. Атака! Перехватчик с набором высоты отворачивает в сторону и ложится на обратный курс.

«Все», — облегченно вздохнул Федухин и выключил форсаж. Сколько прошло времени, он не помнит. Но вдруг… Расслабленность, наступившая после выполнения задания, мгновенно исчезла. Что происходит? Стрелка прибора ползла к нулю, а самолет все ощутимее терял высоту. В кабину вползла, нет — ворвалась тишина.

Рапорт на землю был телеграфно краток.

— Я — 27-й. Остановился двигатель.

Потом начался экзамен на мужество. До аэродрома посадки далеко. Катапультироваться? Бросить самолет, спасая себя? Нет, он подождет. Надо экономить энергию. Федухин отключил почти все приборы. Работали только радио- и пилотажно-навигационные приборы. Торопливое движение, нечаянный поворот ручки, и в наушниках заулюлюкало, затрещало, потом все отчетливее зазвучали слова. Федухин прислушался. Голос показался удивительно знакомым.

— Дорога в космос началась для меня с авиации. Еще в училище мы вместе с Валентином Федухиным, Николаем Завадским мечтали о больших скоростях и высотах, дальних трассах, сложных и героических полетах…

— Так ведь это Андрюша! Николаев!

А голос продолжал:

— Давно я не видел своих друзей. Но знаю, если они сейчас в воздухе, то выполнят любое задание…

Валентин откинулся назад. Щеки пылали. К горлу подступил комок.

— 27-й! 27-й! — настойчиво запрашивала земля. — Почему замолчали? Доложите обстановку.

— Все в порядке.

— Двигатель работает?

— Заставлю работать!

Федухин медлил. Секунда, вторая, третья. Рука потянулась к тумблерам. Летчик начал запускать двигатель. Глаза впились в прибор. Застывшая стрелка вдруг шелохнулась и поползла вверх.

Федухину хотелось крикнуть «ура!», но он сдержался. В эфире прозвучало обычное:

— Я — 27-й. Прошу посадку.

Колеса чиркнули о бетонку, и так же, как несколько минут назад, воздух над аэродромом наполнился могучим гулом. Валентин соскочил на землю, потянул ноздрями легким ветерок. «Воздух пахнет на высоте».

Теперь, когда речь заходит об этом полете, Федухин откровенно признается:

— Да, помог мне Андриян выйти из беды. Помог тем, что не забыл товарищей. Разве мог я катапультироваться? Новая машина, беречь ее надо. Для нас, летчиков, самолет — что космический корабль.

— Да, кстати, Юрий Алексеевич, передайте ему и эту газету. В ней как раз и напечатана эта история.

Гагарин взял газету и обещал непременно передать ее космонавту Николаеву.

13 августа. Редакция газеты «Красная звезда» предложила Юрию Алексеевичу в праздничном номере поздравить военных летчиков с Днем Воздушного Флота СССР.

Гагарин дал согласие, но попросил, чтобы его соавтором была Валентина Терешкова.

В день праздника газета опубликовала приветствие, подписанное Юрием Гагариным и Валентиной Терешковой.

«Высокого вам полета, друзья!»

19 августа. Газеты сообщают о радушной встрече Валентины Терешковой в Чехословакии. Гагарин послал ей телеграмму, в которой поздравлял с успешной поездкой.

Первая страна, которую посетил Гагарин, была тоже Чехословакия.

20 августа. Бывшие однополчане Гагарина прислали письмо, сообщили день и место встречи с Павлом Бабушкиным, командиром части, в которой проходил службу в Заполярье Юрий Гагарин.

Первый полк, неутомимая романтика лейтенантской поры, жажда подвига, пора для осуществления высшей мечты! Гагарин очень любил свой полк, боевых друзей, с которыми летал в трудном небе Заполярья, дорожил каждой весточкой от них, охотно поддерживал традиции части.

21 августа. Из Москвы Гагарину сообщили о том, что вопрос о его назначении начальником ЦПК будет вновь поставлен на повестку дня.