участии в актерской труппе, организованной молодежью высшего общества. Хороший тон того времени не позволял молодым аристократам идти на профессиональную сцену, поэтому они могли лишь довольствоваться хорошо организованными любительскими труппами, столь популярными у великосветской молодежи…»[225] Этикет, хороший тон, хоть и не запрещавший, но и не поощрявший профессионально заниматься аристократам актерским ремеслом – не единственная, но, возможно, одна из основных причин столь бурного развития домашних театров XIX – начала XX в.в. Случаи, когда профессиональными актерами становились представители дворянских семейств, известны, но редки: например, артист Малого театра Южин-Сумбатов происходил из грузинских князей. Пока не удалось найти печатных изданий молодого князя. О его деятельности актера и организатора «Великосветской труппы» можем судить лишь по высказываниям современников в мемуарной литературе, а также по переписке Зинаиды Николаевны с сыном Феликсом.
Летом 1907 года братья Юсуповы совершали путешествие по Европе. Младший сын исправно писал княгине Зинаиде Николаевне. Из письма от 13 июля 1907 года становится известно, что Алексей Александрович Стахович, один из директоров Московского Художественного Театра, предложил Николаю место в труппе театра: «Дорогая мама, только что получили все твои письма, а также письмо от Стаховича, который умоляет Николая поступить к ним в труппу (только ты не говори Николаю)». Через несколько дней от 19 июля: «…Мы с Николаем очень заинтригованы, что за человек Стахович. Может быть, нам это показалось, что он все время играет камерно, но, во всяком случае, он должен быть очень хитрый и тонкий человек...... Из ответа княгини от 24 июля: «Твое впечатление о Стаховиче очень верное. Он ловкий болтун, увлекается очень быстро и еще быстрее остывает к своим идеалам. <…> Доверять ему нельзя ни на грош. <…> Теперь его забрал Станиславский, которому нужны капиталы для процветания своей труппы. Поэтому он и старается завлечь Николая»[226]. Да, возможно, не столько способности, сколько богатство Юсупова заинтересовало директора МХТ, но, зная, насколько профессиональна была труппа Станиславского, этот факт подтверждает наличие серьезного сценического дарования Николая Юсупова.
«Осень 1907 года ничем не отличалась от предыдущих. С тем же блеском проходили светские приемы, с тем же успехом исполнялись романсы, написанные Николаем Юсуповым, с тем же успехом выступал на сцене он сам, на сей раз в роли Кречинского в пьесе «Свадьба Кречинского». Княгиня Зинаида писала ему с гордостью: «Вчера.// оркестр Кавалергардского полка сыграл твой романс «Я жду тебя». Ты не можешь себе представить умиление всего дома! <…> Ты получил благодарность от императрицы А.Ф. (Александры Федоровны –
Драматургическая линия жизни князя подходит к своей кульминации. Зима 1908 года проходила для великосветской петербургской молодежи в обычном круговороте дел: в светских раутах, любительских спектаклях, шумных репетициях новых постановок. С удовольствием двадцатипятилетний граф Николай Сумароков-Эльстон, князь Юсупов принимал участие в великосветских любительских благотворительных спектаклях в театре «Комедия». В начале весны на одном из ужинов кружка артистов-любителей Николай был представлен девятнадцатилетней графине Марине Александровне Гейден, одной из трех дочерей контр-адмирала А.Ф. Гейдена и его первой жены А.В. Мусиной-Пушкиной. Марина обладала веселым нравом и с удовольствием участвовала в спектаклях кружка артистов-любителей, членом которого она тоже являлась. К моменту своего знакомства с Николаем молодая графиня Гейден уже была известна в светских кругах, как удивительная красавица. Князь Сергей Оболенский в своих воспоминаниях писал: «В то время в Санкт-Петербурге было три сестры, пользовавшиеся успехом в обществе; одна из них, графиня Марина Гейден <…> более выделялась своей красотой. Она была соблазнительна, очень популярна и большая кокетка»[227]. Еще осенью 1907 года на представлении «Эсмеральды» в Мариинском театре в ложе придворного министра Марина была замечена офицером полка конной гвардии Арвидом Мантейфелем. Знатный балтиец Арвид сделал ей предложение. Отец Марины контр-адмирал А.Ф. Гейден дал свое согласие на брак, и свадьба была назначена на 23 апреля 1908 года, а незадолго до этого Марина Александровна была назначена фрейлиной императрицы. В начале марта 1908 года она была приглашена участвовать в благотворительном спектакле, организованном в пользу добрых дел Государыни Александры Федоровны. Николай Юсупов был приглашен на роль главного героя. Марине он, несомненно, понравился, но сама она не произвела на него столь значительного впечатления, и это заставило ее пойти на хитрость. Выбрав для себя роль старой барыни-горбуньи, она сыграла ее очень смешно, тем самым, обратив внимание блестящего Николая Юсупова. Марина влюбилась без памяти, да так сильно, что почти забыла о приближающемся 23 апреля и о своем данном слове. 22 апреля 1908 года по приглашению Николая, она пошла на «тайный прощальный» ужин в отдельном кабинете одного из модных петербургских ресторанов. Тут и состоялось признание влюбленных.
На следующий день состоялось венчание графини М.А. Гейден и графа А.Э. Мантейфеля. Свадьбу отпраздновали в кругу 300 друзей и знакомых, среди которых был и старший сын Великого Князя Константина Константиновича (КР.) князь Иоанн Константинович. Этим же вечером молодая пара отбыла в свадебное путешествие в Париж. «…На том вроде бы и кончилось. Родители могли вздохнуть облегченно. Николай с виду был спокоен и снова взялся за учебу. Матушка поверила» [228]. Но драма приняла совершенно неожиданный поворот. Почти ежедневно Марина писала Николаю, умоляя его приехать в Париж. Николай внял ее письмам. Он не мог открыто объявить родителям причину своего отъезда во Францию, поэтому вынужден был сослаться на желание присутствовать на концерте Федора Шаляпина, гастролировавшего в Париже. Пара без стеснения показывалась вместе во всех местах Парижа, посещаемых многочисленными русскими поданными. Домыслы и пересуды начали незамедлительно сопровождать любовников, но ни Марина, ни Николай, кажется, нисколько не были смущены этим фактом.
Суд чести полка конной гвардии, в котором служил граф Мантейфель, вынес решение о необходимости дуэли. (С середины XIX века в Российской Империи гвардейский офицер имел право драться на дуэли лишь после рассмотрения дела судом чести полка, состоящим из полковых офицеров. Кроме того, для проведения дуэли было необходимо разрешение императора). Командир полка хан Нахичеванский объяснил дело отцу Марины, графу Гейдену, который и представил его на рассмотрение императору Николаю П. Государь дал свое согласие на дуэль. «Наутро камердинер Иван разбудил мена, запыхавшись:'Вставайте скорее! Несчастье!…' Охваченный дурным предчувствием, я вскочил с постели и ринулся к матушке. По лестнице пробегали слуги с мрачными лицами.
....Из отцовской комнаты донеслись душераздирающие крики. Я вошел: отец, очень бледный, стоял перед носилками, на которых лежало тело брата. Матушка, на коленях перед ними, казалось, обезумела…»[229] Николаю Юсупову не было и двадцати шести лет.
В двадцати километрах от Москвы над Москвой-рекой раскинулось необыкновенной красоты Архангельское – любимое поместье Юсуповых, где побывали все российские императоры, и где также есть свой театр. «На следующий день должен был приехать туда государь на спектакль. Там особый театр, и бал во дворце. Сам театр старомодный как на гравюрах, все по-домашнему, но очень чинно – ложа у нас была великолепная, вроде окна со стульями», – так описывал свои впечатления об Архангельском в письме к жене Серов в июле 1900 года[230]. Рядом со стариной церковью Михаила Архангела XVI века есть плита, под которой и покоится прах несостоявшегося поэта и драматурга Николая Юсупова. Через несколько лет в 1916 году в память о сыне Зинаида Николаевна закажет московскому архитектору Р.И. Клейну соорудить Колоннаду – монументальное здание из серого гранита увенчанное куполом и окруженное с двух сторон колоннами. Оно должно было служить храмом – усыпальницей князей Юсуповых. Но все случилось иначе. И Зинаида Николаевна, и Феликс Феликсович старший, и их сын Феликс с женой Ириной Александровной (племянницей Николая II) покинули Россию в 1919 году. Их прах мирно покоится под Парижем на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Николай, один из немногих Юсуповых, покоится на родине.
