проанализировать события сегодняшнего дня.

К «Викингу» надо присмотреться, — решила она, — каждый день буду обедать и ужинать не торопясь. Раньше чем через неделю выходить на связь не стоит. Информацию, собранную в пути, придется передать позже… А что дает встреча с Крегером? Пока судить трудно. Время покажет…

Крегер говорил, что мама исчезла неизвестно куда. Если она эвакуировалась в глубь страны, это хорошо. Присутствие матери и сына здесь, в городе, очень затруднило бы положение Эльзы… Близкие невольно сковывают свободу действий разведчика…

С раннего утра команда в полном составе под началом Гардекопфа расставляла мебель, врезала в двери замки. Штурмбанфюрер Крегер прислал на подмогу несколько солдат из инженерного батальона, размещавшегося поблизости.

Еще в дороге Эльза убедилась, что Штольц был прав, когда выделил ей в заместители Гардекопфа. Штандартенфюрер хорошо знал своих подчиненных. Гардекопф не задумывался над приказами начальства — он их беспрекословно выполнял. Такой помощник Эльзу устраивал.

Из кабинета Зайлера выглянул Крегер:

— Хайль, Эльза!

— Хайль!

— Начальник отделения службы безопасности просит вас зайти к нему.

— Спасибо, Ганс.

Крегер пропустил Эльзу вперед.

— Доброе утро, фрау Миллер. Крегер мне все утро рассказывал о вас. Рад, что вы давно знакомы. Рад, что прислали именно вас. Мне очень не хватает специалистов в России!

— Постараюсь быть полезной. В свою очередь рассчитываю на вашу поддержку.

— «Опель-капитан» ждет вас, фрау. Шофер и пять человек, которых я обещал передать вам, находятся в служебной комнате. Документы получите у Крегера. Он же поможет вам разобраться в них. Вы довольны?

— Да.

— Если у вас возникнут вопросы, которых не решит штурмбанфюрер, заходите в любое время. Крегер, проводите фрау Миллер к переданным в ее распоряжение офицерам.

Эльза и Крегер направились в служебную комнату. Сидевшие там офицеры и шофер вскочили. Крегер придирчиво осмотрел их:

— С сегодняшнего дня и до особого распоряжения вы все переходите в подчинение фрау Эльзы Миллер. Работа предстоит совершенно секретная. Ни мне, ни начальнику отделения службы безопасности с сегодняшнего дня вы не подотчетны. Чем будете заниматься, не должен знать ни один человек в СД!

Крегер сделал небольшую паузу и усмехнулся:

— Даже под трибунал подвести вас может только фрау Миллер. Вы хотите что-либо добавить? — спросил он Эльзу.

— Да. Прежде чем допустить вас к новой работе, господа, предупреждаю: разглашение того, чем вы будете заниматься, карается по законам военного времени. Когда мы с вами будем расставаться, дадите мне подписку, что ни один посторонний человек не узнает, что вы делали под моим началом. А сейчас пройдите в левое крыло первого этажа к лейтенанту Гардекопфу. Он ознакомит вас и шофера с вашими функциями.

Эльза обвела взглядом вытянутые лица, стараясь запомнить и разобраться — кто есть кто? Оставшись наедине с Крегером, устало опустилась в кресло.

— Ганс, как моя речь?

— О, Эльза! Мне даже страшно стало! Получается, что в ваши функции входит не только вербовка агентуры?

— Прошу прощения, Ганс, но я тоже предупреждена, что за разглашение содержания своей службы несу ответственность по законам военного времени. Вы же не хотите, чтоб меня расстреляли? А потому не расспрашивайте! Покажите мне лучше документы, о которых говорил Зайлер.

— Да, да. Знаете, Эльза, когда вы подолгу не появлялись у Нейсов, я очень переживал.

— Уж не ревнуете ли вы меня?

— Не шутите, Эльза…

— Спасибо, Ганс, за заботу.

— Вот и сейчас мне не очень нравится ваша служба.

— Я бы ввела вас в курс дела, если бы Зайлер передал вас в мое распоряжение.

— Он на это никогда не согласится. Ему самому нужен помощник, чтобы в случае чего было на кого свалить вину!

— Я могу сообщить в Берлин, что вы здесь. Штандартенфюрер Штольц подключит вас к моей работе. Если вы хотите.

— Прошу вас, Эльза, не делайте этого. Я уверен, ваш звонок добром не кончится. Вы еще мало знаете Зайлера! Пусть все остается, как есть. Пойдемте ко мне в кабинет, я передам вам документы.

В коридоре Крегера окликнул эсэсовец:

— Позвольте обратиться?

— Слушаю вас.

— Как быть с цыганами? Из Петровки привезли пятьдесят заложников. А все камеры в подвале полны цыган!

— Цыган расстрелять! Их сколько? Сорок два человека? Вот и освободится место для заложников.

— Что за цыгане? — поинтересовалась Эльза. — За какие грехи их надо расстрелять?

— Просто за то, что ведут паразитический образ жизни и не представляют для рейха никакой ценности.

Эльза и Крегер через черный ход спустились во двор. Эсэсовцы выводили из подвала оборванных, истощенных людей: растрепанных, бледных и худых женщин, босоногих детишек и белоголовых стариков. Молодых мужчин почти не было. Цыган оттеснили к забору, выстроили в пеструю шеренгу. Люди молча поглядывали на плотную цепь эсэсовцев о автоматами, не понимая, что происходит. В руках у многих были узлы с одеждой и другим немудреным скарбом. Один из стариков, щурясь, разглядывал Эльзу — и ей было до холода в сердце страшно встретиться с ним взглядом…

Во двор въехали грузовики. С одного спрыгнули солдаты и направились к цыганам. Старик, смотревший на Эльзу, неожиданно на каком-то смешанном цыганско-немецком наречии обратился к Крегеру. Из всего, что он торопливо говорил, ударяя себя кулаком в грудь, разобрать можно было лишь два слова:

— Господин офицер! Господин офицер!

— Говорите по-русски, — вмешалась Эльза.

Старик обрадовался:

— Господа офицеры! Куда везти нас собираетесь? Не надо жечь бензин! Цыган привык пешком ходить! Отпустите нас, добрый человек. Какая польза офицерам от бедных цыган? Не виноваты мы ни в чем!

Крегер прервал его.

— Эльза! Скажите, что я не могу никого отпустить!

Старик помолчал, затем указал на Крегера:

— Смерть моя написана на его лице! Пусть разрешит табору сыграть и сплясать на прощанье!

— Играйте, дед! Пойте! Пляшите!

Цыган что-то крикнул своим по-цыгански, тотчас из узлов были вынуты скрипки, гитары, бубны. Тоненькая девчушка подала старику скрипку. Тот прижал инструмент подбородком к плечу, провел смычком по струнам. Чистая, звонкая мелодия заполнила мрачное подворье. Всколыхнулся и ударил бубен, чьи-то пальцы рванули струны гитары. Детвора нерешительно затопталась, начиная пляску. Но неожиданно старик опустил скрипку и молча ступил к машине. Его соплеменники, оставив у забора инструменты и узлы с вещами, подталкивая впереди себя детей, потянулись за ним. Помогая друг другу, цыгане взобрались в грузовики.