с первой позиции в чартах, что некоторые печатные издания расценили как верный знак того, что «власть» снова возвращается в столицу. Как хиты черных ритм–энд–блюзовых исполнителей автоматически переигрывались (при этом, как правило, кавер–версии значительно уступали оригиналам) для белой аудитории Соединенных Штатов, так и некоторые менеджеры экономили на поездках в Ливерпуль, предпочитая искать таланты где–нибудь поближе к Лондону, чтобы успеть «отхватить» новый ритм–энд– блюзовый материал раньше, чем это сделают их северные соперники: квинтет Кларка и «Brian Poole and the Tremeloes» обошли соответственно «Flamingos» Фэрона с «Do You Love Me» и «Bern Elliott and the Fenmen» с «Money» и попали в Top 20 просто потому, что — не считая оригинала Барретта Стронга — они были первыми. «The Kinks», однако, не смогли повторить этот подвиг со своими двумя синглами «с привкусом Mersey Beat», предварившими выход их песни «You Really Got Me», которая возглавила хит– парад.

Исключительно в качестве продюсерского эксперимента Джо Мик «снабдил ливерпульским саундом» еще парочку лондонских коллективов, но, поскольку спрос на подобную продукцию был достаточно высок, другие продюсеры устанавливали передвижные студии внутри мерсисайдских концертных залов, чтобы записать столько «неоткрытых» ливерпульских команд, сколько можно было впихнуть на дешевенький сборничек с названием вроде «Group Beat '63» или «This Is Mersey Beat». В сборник «At the Cavern», выпущенный компанией Decca, вошли «Lee Curtis and the All–Stars», от которых ушел Пит Бест сразу после того, как провалились два их сингла; они даже не вошли в опросы Mersey Beat 1963 года. К тому времени до руководства Decca дошло, что группа использовала экс–битла Беста в качестве приманки. Хотя «Original All–Stars» Пита Беста были не более чем копией «The Beatles» (они использовали те же вокальные гармонии и играли «чуть более тяжелый бит»), компания выделила средства на выпуск их пробного сингла и, заключив тайный договор с Моной, оплатила журналистов, которые должны были записывать предполагаемые ответы Пита на вопросы вроде: «Вы когда– нибудь встречались с Ринго?» или «Вы виделись с «The Beatles» в последнее время?».

Что касается последнего вопроса, то невнятные извинения Леннона давали Питу полное право не изменять для Melody Maker своего «…да, мы видимся время от времени, но, понимаете, мы все время находимся в разъездах, и у нас нет времени пообщаться». У его группы, понимаете ли, «тоже все на высшем уровне. Конечно, мы не зашибаем такие деньги, как «The Beatles», но мы непрерывно работаем, гастролируем по всей стране». Делая вид, что они все еще лучшие друзья, Пит уверял всех: «Я действительно желаю им удачи. До сих пор в толк не возьму, почему мы разошлись». Единственная горькая нота прозвучала в его словах, когда он «пожелал очистить» свое «запятнанное имя в Ливерпуле» и доказать всем тем, кто поливал его грязью, что у него достойная группа.

Какое бы ложное впечатление ни произвело на читателей Melody Maker «грядущее восхождение к славе» Пита Беста, насчет «Rory Storm and the Hurricanes» сомнений не оставалось никаких. Даже Джонни Гитара признал в своем дневнике: «Группа переживает не лучшие времена. Никаких новых песен. Нужно исправиться. Почти не работаем. Отменены еще одни трехмесячные гастроли по Франции».

Хотя группа Рори, в качестве местной знаменитости, все еще могла сгодиться для шоу Beat City на ITV, созданное как ответ Mersey Sound, она навсегда осталась аутсайдером, в распоряжении которого был единственный сингл «Dr. Feelgood» и одна песня на сборнике This Is Merseybeat, записанная в ужасных условиях в холле Rialto. Их новый барабанщик, Джимми Ташингхэм, был последним в списке тех, кто пытался влезть в изрядно потрепанный сценический костюм Ринго Старра; его последним предшественником был Гибсон Кемп, который незадолго до этого уехал с «Кингсайзом» Тэйлором в Германию.

— Они полагают, что тот, кто продержался у них больше недели, — что–то вроде феномена, — ворчал Кен Хартли, который, уйдя из «Thunderbeats» Престона, на самом деле провел с «The Hurricanes» более пяти месяцев.

Хуже бесконечной смены барабанщиков было то, что сразу после ухода Старра, которому пришлось отчитаться о своих доходах в группе, налоговая полиция села на хвост Сторму и «The Hurricanes». Тем не менее именно Ринго, которого мучили угрызения совести за столь внезапный побег, спас группу от неминуемой расправы, оплатил все налоги и, после нескольких кружек пива в Blue Angel, согласился на предложение Брайана Эпштейна убедить импресарио «The Beatles» подписать с ними контракт и устроить группе Сторма пятнадцатичасовой сеанс звукозаписи в Лондоне.

Поскольку Брайан впервые занимался продюси–рованием пластинки, он всецело положился на мнение звукорежиссера, в то время как Рори и «The Hurricanes» увековечивали «Ubanghi Stomp», «I'll Be There» Бобби Дарина (тогда она была очень популярной в лондонских клубах) и еще парочку вещей, которые компания Parlophone — с подачи Эпштейна — должна была выпустить в конце 1964 года. Педантичный Брайан еще час продержал Рори в студии, заставляя его перепевать каденцию в «Since You Broke My Heart» группы «Everly Brothers» 1960 года, пока не остался ею вполне доволен. На первой стороне этого сингла была записана «псевдолатинская» кавер–версия «America» Леонарда Бернстайна (из мюзикла West Side Story — «Вестсайдская история»), которой Сторм увлекся, находясь с группой в Испании. По его настоянию «мы слегка сократили ее, добавили своих слов, и вещица получилась просто супер!». В общем и целом она действительно была неплохой, и, несмотря на то что большинство продаж этого сингла (надо сказать, довольно скромных) осуществлялось в верноподданном Ливерпуле, постоянное упоминание в прессе о дружеской связи «The Hurricanes» и «The Beatles» поставило их в то же положение, в котором оказалась новая команда Пита Беста: на них посыпалась куча предложений о гастролях, от Ливерпуля вплоть до самого Свингующего Лондона — но, увы, не дальше. В записи «America» приняли участие в качестве бэк–вокалистов друзья и родственники Рори — кроме Уолли, участвовали Ринго Старр, Айрис Колдуэлл и ее муж, Шейн Фентон, с которым они вместе работали в одном вокально–танцевальном проекте. Отчаянно сопротивляясь всеобщему буму по поводу рок–групп, Фентон надолго покинул мэйнстрим поп–музыки, отклонив предложение Эпштейна стать его менеджером. Будучи задействованным в управленческой сфере поп–индустрии, он оказал существенную поддержку нескольким группам, в том числе и «The Hollies», которые переманили к себе их старого барабанщика Бобби Эллиотта. Так же как и Фентон, Пол Рэйвен (впоследствии Гэри Глиттер) ушел с музыкальной арены и устроился менеджером в Ready, Steady, Go!, мотивировав это тем, что «…так сложились обстоятельства, что я не имел никакой ценности как исполнитель. «The Beatles» перевернули шоу–бизнес с ног на голову. Я не мог быть частью группы, к тому же я не был северянином; шансов стать звездой у меня было не больше, чем у какой–нибудь дворняжки с помойки».

Клифф Ричард, которого в Mersey Beat назвали «старым пнем», снисходительно улыбался на все подобные выпады, а сам упорно продолжал заниматься пантомимой и еще глубже ушел в евангелизм, в то время как Адам Фэйт сменил мягкое пиццикато струнных на лязг электрогитар и грохот барабанов. Билли Фьюэри, посвятив себя кабаре, с удовольствием обнаружил, что, в отличие от невозмутимых жительниц Лондона, ливерпульские девушки с воодушевлением вопили во время его шоу, хотя на одном из последних концертов в Liverpool Empire несколько женских криков было адресовано «The Beatles», которые инкогнито пробрались в зал и так же незаметно пытались оттуда выскользнуть, когда одна из девушек узнала их и завизжала от восторга, в результате чего их чуть не раздавила толпа поклонников. Ребята со всех ног устремились к выходу, пытаясь по мере возможности сохранять спокойный вид; вероятно, в тот момент самой любимой