6. «В Соединенных Штатах меня принимали на «ура»
Покорив мир, «The Beatles» с головой окунулись в ту же истерию, к которой они успели привыкнуть у себя на родине, но только в астрономических масштабах — гораздо больше выступлений перед «сильными мира сего», несмолкающие вопли поклонников и поклонниц, куда бы они ни приезжали, и еще более длинные очереди инвалидов, загораживавших своими колясками все свободное пространство за кулисами в надежде, что великая группа сможет их исцелить. После заявления одного итальянского радиоведущего о том, что «The Beatles» — «группа без будущего», синглы «великолепной четверки» возглавили хит–парады сразу нескольких стран. Министр культуры Индонезии запретил прически а–ля «The Beatles», а фильм «A hard Day's Night» показали в Варшаве. Вернувшись домой, Ринго получил сразу несколько предложений стать президентом ряда высших учебных заведений и, по личному приглашению сына герцога Бедфордского, Рудольфа, который страстно любил рок–н-ролл, побывал в качестве гостя в Уобурнском аббатстве. Без особых возражений Ринго согласился посетить среднюю школу Dingle Vale в день открытых дверей и обнаружил, что «людям за отдельную плату показывали мою парту» — или, по крайней мере, ту, которая вполне могла быть его.
На карикатуре, напечатанной в Daily Express, был изображен преемник Гарольда Уилсона и Макмиллана сэр Алек–Дуглас Хоум, агитирующий «The Beatles» отдать за него свои голоса во время всеобщих выборов после отставки Профьюмо, тем самым подтверждая известное изречение: «Мне наплевать, кто пишет нации законы, я — автор ее песенных канонов». Квартет также появился в одном из эпизодов «Coronation Street», хотя съемки чуть было не сорвались из–за слишком плотного графика работы группы. Будучи уже не просто посредственной командой, недолговечной и малоинтересной, «The Beatles» стали национальной принадлежностью; их наградил сам премьер– министр Уилсон.
«Людей привлекает в нас то, — размышлял Старр, — что мы такие же простые парни».
Именно этот факт, как когда–то в Великобритании, сыграл свою положительную роль в Соединенных Штатах, которые еще не оправились от собственных травм — убийства Кеннеди, повсеместного нарушения Закона о гражданских правах и первых жертв внешнеполитических интриг — молодых солдат, разорванных на куски в Индокитае. К тому же сонный американский Тор 20 состоял из незапоминающихся инструментальных вещиц, слюнявых баллад Элвиса Пресли, карьера которого близилась к закату, и жизнерадостных гимнов вроде «Be True to Your School» группы «The Beach Boys». К большому Неудовольствию «The Beach Boys», «The Four Seasons» и прочих «питомцев» Capitol (американский лейбл «The Beatles»), приезд ливерпульцев был подготовлен Настолько масштабным рекламным ударом, что его до сих пор помнит индустрия звукозаписи Северной Америки; таким образом, американский рынок уже всецело принадлежал «великолепной четверке», когда она во всеоружии прибыла в Штаты в феврале 1964 года на The Ed Sullivan Show («Шоу Эда Салливана») — американский аналог Sunday Night at the Lon–don Palladium. Казалось, ничто уже не могло затмить успеха в Palladium, однако после Салливана и выступления в вашингтонском Coliseum «…они могли бы разорвать меня в клочья, — бушевал Старр, — и мне было бы все равно». Даже после того, как «The Beatles» вернулись в Великобританию, «I Want to Hold Your Hand» все еще возглавляла американские чарты, тогда как остальные синглы неуклонно ползли вверх, хотя еще в прошлом году эти песни ставили в прямом эфире наиболее сенсационные диск–жокеи, такие, как Вулфман Джек и нью–йоркский Меррэй К. («самый скоростной болтун из всех, кого я когда–либо слышал», — признавался Ринго), однако публика реагировала вяло. Зато теперь одна только жевательная резинка «The Beatles» принесла миллионы долларов в течение нескольких месяцев.
Как водится, американцы, всегда готовые поверить в чудо, проявили такое воодушевление, какое британским битломанам даже и не снилось. Заокеанские собратья англичан дошли до того, что начали есть траву, по которой ходили «The Beatles», и бросали леденцы на сцену, на которой играли их кумиры (очевидно, считая, что приносят им жертвоприношения).
«Я наслаждался этим шоу в глубине сцены, — вспоминал Ринго. — Когда в тебя начинают швырять всякую фигню, самый кайф сидеть сзади».
Девицы падали в обморок от одного прикосновения к гитаре с автографами Джона, Пола, Джорджа и Ринго, которая принадлежала одному старичку в битловском парике, провозгласившему себя «старейшим фанатом «The Beatles». Дети вынуждали своих богатеньких родителей прервать европейские каникулы, чтобы заехать в Ливерпуль, где копии «тех самых» номеров Mersey Beat продавались по неимоверным ценам, а стул из гримерной в Cavern, на котором когда–то восседал Ринго Старр, целовали так, словно это был легендарный Blarney Stone (замок Blarney находится юго– западнее от деревни Blarney в Ирландии. Замок был построен для предков семьи Маккарти в 1446 году. Легендарный камень Blarney Stone находится чуть ниже сторожевой стены. В народе существует поверье: «Кто поцелует камень Blarney Stone, приобретает прекрасный дар красноречия». Откуда возникло это поверье, неизвестно. Существует гипотеза о том, что в XVI столетии один из отпрысков династии Маккарти, мистер Дермот, обладал удивительным даром красноречия. — Прим. пер.).
Первый американский сингл, посвященный «The Beatles», «My Boyfriend Got a Beatle Haircut» Донны Линн вышел на Capitol в 1964 году. Следом за ним незамедлительно в юмористической газете Shindig появилась карикатурная группа под названием «The Beadles», которая изъяснялась выдуманными ливерпульскими сленговыми словечками типа «blimey, guv'nor» («что б мне провалиться!») и «blighter» («урод», «сволочь»), ее персонажи обращались друг к другу: «mate» («чел»); как грибы после дождя, одна за другой выходили пластинки никому не известных групп: «The American Beetles», «The Bug Men», «John and Paul», «The Merseyboys» и десятка им подобных — поговаривали, что это происки сессионных музыкантов из Лос–Анджелеса, которые во время обеденных перерывов жаловались на «этих англичан, о которых все только и говорят».
Многие местные команды решили, что имеет смысл расформироваться и снова собраться, как только у музыкантов отрастут длинные волосы, они осилят трудноусваиваемый ливерпульский акцент и выучат несколько слов — «wack», «gear» (устар. «вздор», «чепуха»), «fab» («чумовой», «великолепный», «потрясный»), — чтобы перекидываться ими
