Взгляд Памелы туманится, и нам остается только гадать, чем так потряс ее Даусон.

Однако Аманду не волнует карьера Даусона или трудности Памелы с поиском нового партнера по теннису. Ей известны еще кое-какие подробности, которыми она непременно должна с нами поделиться.

— Как бы то ни было, Джош был вне себя. Могу себе представить! Он ни о чем не подозревал. Даже не знал, что она берет уроки тенниса.

— Миа просто дура, — заявляет Памела. — Если тебе хочется завести роман, пожалуйста. Но зачем уходить от такого хорошего мужа к тренеру по теннису? Я уверена, она еще вернется.

— Джош ее не примет. Он уже подал на развод. Элден говорит, он будет платить ей огромные алименты. Все уже решено.

Памела молчит. Ей хочется спросить, сколько именно будет платить Джош своей бывшей жене, но хорошее воспитание не позволяет проявить любопытство.

— А кому достанется Ирландия? — вместо этого спрашивает она.

— Страна? — уточняю я, решив, что эти люди настолько богаты, что могут разделить между собой Европу.

— Нет, их дочь, — отвечает Памела.

— Останется под совместной опекой. Джош такой милый, — снисходительно роняет Аманда. — У него такое доброе сердце, и он просто не способен никому причинить боль. В том числе и Миа. О чем только она думала?

— Просто ей скоро сорок, и она запаниковала. Обещай мне, что мы никогда не бросим наших мужей, — говорит Памела, обращаясь к Аманде. — И если захотим чего-то новенького, то просто пойдем и сделаем вместе подтяжку лица.

— Начнем с глаз, а потом посмотрим, — рассудительно уточняет Аманда и, повернувшись ко мне, спрашивает: — Теперь ты понимаешь, что Джош не в себе? Он целый год как на иголках. Я просто уверена, что он не имеет ничего против тебя лично.

Опять звучит музыка, и разговор о Джоше временно откладывается, поскольку перед нами вновь кружатся модели, соблазняя на очередные покупки.

— Ну как? Ты что-нибудь выбрала? — спрашивает Аманда, когда дефиле заканчивается.

— Мне все ужасно понравилось, — отвечаю я со смехом, — но это не имеет никакого значения.

— Почему же? — весело возражает Аманда. — Это и есть наш сюрприз. Мы договорились с пиар- представителем дома «Шанель», чтобы тебе предоставили платье для благотворительного шоу.

Памела с Амандой радостно смотрят на меня, ожидая моей реакции.

— Вы серьезно? Вам не нужно было это делать, но я все равно очень рада, — говорю я, предвкушая свою звездную ночь.

— Думаю, абрикосовое платье без бретелек будет смотреться на тебе потрясающе, если, конечно, оно тебе понравилось, — великодушно произносит Памела, обращаясь за поддержкой к Аманде. — Мы могли бы его тебе уступить.

— Нет, пусть оно останется вам, — отвечаю я. — Для меня любое платье от Шанель — предел мечтаний.

И это правда. Но я тут же задаюсь вопросом, не смогут ли они договориться еще и насчет туфель.

В среду утром среди пассажиров на железнодорожной станции Пайн-Хиллз я замечаю Дэна. С трудом пробравшись к нему сквозь толпу, собравшуюся в том месте, где предположительно открываются двери в вагон первого класса восьмичасового экспресса, хлопаю его по плечу:

— Привет, красавчик, часто ездишь этим поездом?

Двое мужчин, явно пребывающих в дурном расположении духа, недовольно поднимают головы от своих газет, раздраженные тем, что кому-то взбрело в голову шутить в столь ранний час да еще в непосредственной близости от них.

— Привет, Джесс, — равнодушно отвечает Дэн. Он стоит ссутулившись, лицо его кажется опухшим, взгляд — отсутствующим.

— Ты в порядке? — спрашиваю я.

Вместо ответа он рассеянно бренчит в кармане ключами от автомобиля, очевидно, уже забыв о моем существовании.

— Дэн, ты в порядке? — повторяю я свой вопрос, не на шутку встревожившись.

— Не совсем, — отвечает он.

— Что случилось? Я могу чем-нибудь помочь? Или хочешь поговорить?

Он молчит, потом произносит:

— Да, пожалуй.

В этот момент показывается поезд, и я начинаю проталкиваться сквозь толпу, надеясь занять два соседних места. Когда пассажиры окружают нас со всех сторон, Дэн берет меня за руку:

— Может, пойдем отсюда? У тебя есть время на чашку кофе?

— Ты не собираешься ехать на этом поезде? — удивленно спрашиваю я. Должно быть, проблема, которую он хочет обсудить, действительно серьезна. — Я хотела сказать, конечно. Разумеется.

В конце концов, будет еще экспресс в восемь семнадцать. Ну а если дело совсем уж плохо, то в восемь сорок одну. К тому же еще немного кофе — утром я выпила только две чашки — мне не повредит. В конце концов, это отличное мочегонное средство, а поскольку через несколько дней приедет Жак, мне просто необходимо избавиться от отеков.

Мы идем в «Старбакс», через дорогу от железнодорожной станции, и я заказываю латте с тоффи, но без шоколада, экономя таким образом пятьдесят калорий. Дэн берет маленькую чашку чая с бергамотом.

— Я ухожу от Люси, — сообщает он сразу же, как только мы садимся.

— Что?!

Он молчит, я ставлю кружку на стол и шершавой салфеткой вытираю с губ пену от латте. Пожалуй, надо было взять кофе с шоколадом, небольшая доза серотонина мне бы сейчас не помешала.

— Нет, ты этого не сделаешь. Это совершенно невозможно, — говорю я. — Ты никогда от нее не уйдешь. Ведь ты ее любишь.

— У Люси роман. О чем тебе, наверное, уже известно. Вероятно, я единственный человек на Земле, который был абсолютно не в курсе.

Я долго молчу, пока до меня не доходит, что дело сейчас не в том, знала я об измене Люси или нет.

— У многих людей бывают романы, — наконец говорю я. — Но из этого совсем не следует, что они должны разводиться. Иногда это просто сущий пустяк. Так, мимолетное увлечение, которое не имеет абсолютно никакого значения.

— Я понимаю, — отвечает Дэн, но по его виду этого не скажешь. Вряд ли он сейчас способен что- нибудь понять. Дэн в замешательстве смотрит на свой чай, явно недоумевая, как можно пить его через отверстие для соломинки.

— Если ты уйдешь, это будет полным безумием. — Потянувшись через стол, я снимаю крышку с его чашки. — Наверняка существует какое-то другое решение.

— Не думаю. По крайней мере не сейчас.

— Люси не сказала мне, что ты решил уйти, — говорю я, удивленная тем, что моя лучшая подруга забыла поделиться со мной такой потрясающей новостью.

— Так уж получилось. Мы проговорили всю ночь. Я обо всем узнал и просто поставил ее перед фактом. Я уже давно что-то подозревал, но закрывал на это глаза. Но раз она так себя ведет, раз она меня разлюбила… Тогда, черт возьми, между нами все кончено.