«блошиных» рынках. Если бы на стол накрывала я, у меня получилось бы просто нелепое собрание нисколько не сочетающейся между собой посуды, Люси же удалось сделать из всего этого произведение искусства. Званый ужин у Джуди Чикаго не идет ни в какое сравнение с вечеринкой моей подруги.

— Ты прекрасно накрыла на стол, но в остальном ты невозможна, — говорю я. — У тебя есть ложка для сальсы?

— Эта подойдет? Лондон, приблизительно 1845 год. Купила ее у британского коммерсанта в Вермонте, но уверена, что она подлинная.

— Как и сальса, — отвечаю я, ставя блюдо на стол. — Помидоры из Нью-Джерси. Куплены в «Шоп райт»[55].

Люси идет наверх переоденься, а я приступаю к тарталеткам с кедровым маслом, сбрызнутым малиновым уксусом. За время, которое уходит на то, чтобы их приготовить, можно было бы, наверное, решить проблему угрожающего роста национального долга. Ставя противень с тарталетками в духовку, я слышу, как хлопает входная дверь.

— Что здесь происходит? — восклицает Дэн, входя на кухню. — Какой прекрасный запах! Дорогая, неужели ты действительно сегодня готовишь?

Убедившись, что с тарталетками все в порядке, я высовываю голову из духовки и поворачиваю к Дэну раскрасневшееся лицо. Он изумленно смотрит на меня и ставит на пол пакет с вином, который только что держал в руках.

— О, Джесс, это ты! Bay! Прости, но, глядя на тебя со спины, я подумал, что ты моя жена.

— Твоя жена я, дорогой, — говорит Люси, вплывая на кухню. На ней прозрачная белая блузка, шелковые черные брюки и туфли на шпильках от Джимми Чу. Похоже, она не собирается вставать из-за стола, чтобы обслуживать гостей.

Дэн быстро касается щеки Люси губами, потом целует меня.

— Да, запах потрясающий! По крайней мере в этом я не ошибся.

— Все остальное тоже будет что надо, — говорю я, имея в виду еду. — Не беспокойся.

Дэн кивает и протягивает Люси номер «Нью-Йорк пост», который держал под мышкой.

— Как тебе понравилась твоя фотография? — небрежно спрашивает он.

— Просто ужасная, — не моргнув глазом отвечает Люси. — В таком ракурсе у меня совершенно дурацкий нос.

Я с трудом перевожу дыхание и начинаю заниматься перцем. Люси держится с поразительным хладнокровием.

— А вот другим она очень понравилась, — продолжает Дэн. — По крайней мере четыре человека из нашего офиса принесли мне газету, так что, если тебе вдруг понадобятся лишние экземпляры, обращайся.

Я никак не могу решить, прозвучало ли в голосе Дэна волнение, а он тем временем спокойно выставляет вино на стол.

— «Хейц Селлар». Прекрасная вещь, — говорит он, протягивая нам одну из бутылок. — Отличное каберне-совиньон.

Не сомневаюсь. Хотя, возможно, оно и не стоит девятьсот долларов за бутылку. Люси же хмурится.

— Джесс готовит на ужин рыбу, — неодобрительно произносит она. — Тебе не кажется, что к ней больше подошло бы белое вино?

— Да? — Дэн заметно конфузится. — Мне казалось, «Хейц» вам понравится. Но я купил еще шардоне «Сома». Это лучше?

— И то и другое замечательно, — примирительно говорю я. — Соус для рыбы довольно острый и несколько тяжеловатый. Может, подать и белое, и красное?

Вновь обретя присутствие духа, Дэн удаляется с бутылками, и как только дверь за ним закрывается, я шепчу Люси:

— Ты же говорила, что он не увидит газету. Ну и как ты себя теперь чувствуешь?

— Прекрасно. Ничего страшного не произошло, — шепчет она в ответ, — как я и говорила.

— На этот раз тебе повезло, но везение не может длиться вечно, — возражаю я.

Вскоре приходят гости, я знакомлюсь с каждым по очереди, но, когда все усаживаются за стол, ловлю себя на том, что не помню ни одного имени. И это при том, что я выпила единственный стакан диет-колы. Почему-то в последнее время у меня плохая память на имена. Когда Дэн представлял мне человека, который теперь сидит слева, я попыталась воспользоваться методом ассоциативных связей, а поскольку мужчина лысый, то представила себе лысого орла. Теперь я безуспешно пытаюсь вспомнить его имя. Орел — Америка — Дядя Сэм. Может, его зовут Сэм? Нет, не похоже. А если от орла перейти к другим птицам? Робин? Нет, слишком по-британски. Вуди[56]? Боже, неужели я представила себе его… О нет, ничего.

Выразив должный восторг по поводу роскошной сервировки и потрясающих тарталеток, сидящая напротив меня женщина, похожая на мышь, опрокидывает второй бокал вина и просит налить еще. Я почти уверена, что лысый орел — ее муж. Она маленькая и робкая на вид, и я представила себе орла, пожирающего мышь. Вероятно, ее зовут Микки. Вполне подходящее имя.

— Я видела вашу фотографию в газете, — в порыве подогретой шардоне откровенности сообщает она Люси. — У вас наверняка очень интересная жизнь. Подумать только: вы были на вечеринке у Шер вместе с Хантером Грином! Я каждое утро смотрю его передачу по телевизору. Это самый потрясающий мужчина на свете. Такой обаятельный! Я его просто обожаю. Разве это не чудесно — работать вместе с ним?

— Он несколько эгоистичен, — снисходительно бросает Люси, откусывая тарталетку. — Но таковы все, с кем мне приходится сталкиваться по работе. Однако как вы можете верить всем этим таблоидам? Их корреспондентов уже давно никуда не пускают.

— Вы хотите сказать, что приехали к Шер одна? — спрашивает женщина, которую я про себя продолжаю называть Микки.

— Кому хлебных палочек? — громко предлагаю я, надеясь сменить тему разговора на более безобидную. А что может быть безобиднее, чем хлебные палочки?

— Пожалуйста, уберите их со стола немедленно! — вскрикивает круглолицая женщина в синем платье. — Разве вы не знаете, что углеводы убивают?

Вот вам и безобидная тема. Слава Богу, что я не завела речь о слоеном пироге. У леди в синем наверняка случился бы сердечный приступ.

Микки не обращает внимания на разногласия по поводу углеводов и не отстает от Люси:

— Я как-то пыталась попасть на его шоу и даже ответила на вопросы интернет-викторины. Но мне так никто и не перезвонил. Не могли бы вы замолвить за меня словечко Хантеру, когда его увидите? Ведь вы, наверное, с ним довольно близки?

— Еще вина? Кто хочет еще вина? — Я вскакиваю и хватаю бутылки. — Дэн купил красное и белое, — добавляю я таким тоном, словно в последние пятьдесят лет это самые редкие цвета в винных магазинах.

Но Микки — почему я решила, что эта женщина похожа на мышь? Она уже начинает говорить голосом Джанет Рино — намертво прилипла к Люси и не собирается отступать.

— Я слышала, Хантер — ведущий вашего нового проекта? Вы теперь, наверное, вместе и днем, и ночью?

— Ода! Люси постоянно занята. Работа, работа… — вновь перебиваю я Микки, надеясь отвлечь ее внимание. — А откуда у вас такая информация? Похоже, вы многое знаете о телевидении.

— Я часто захожу на фэн-сайт, — отвечает та с такой гордостью, словно уже сделала первый шаг к завоеванию премии «Эмми», — и знаю о Хантере Грине буквально все. Какой у него любимый цвет, где он покупает галстуки. Какого размера носит обувь. — Она на секунду замолкает, словно сомневаясь, стоит ли делиться такой ценной информацией, потом все же решает продолжить. — Единственный его недостаток — очень маленькие ноги, — доверительно произносит Микки. — Вы ведь догадываетесь, что это означает?

— To, что у него маленький размер носков? — спрашиваю я.

— А недавно он провел потрясающий уик-энд в одном романтическом уголке со своей пассией,