— Но Люси тебя любит, — твердо говорю я. — Я видела вас вместе на научной выставке, помнишь? Вы казались такими счастливыми! Из-за детей… и не только… Мне тогда пришло в голову, что после стольких лет вы все еще влюблены друг в друга.

— Были влюблены. Пожалуйста, говори об этом в прошедшем времени. Что касается детей, то здесь у нас все в порядке. Но Люси говорит, что ей не хватает романтики. Всплеска эмоций. Ей каждый день хочется чего-то нового. А со мной она этого не получает.

— Она прямо так и сказала?! — изумленно спрашиваю я, не ожидавшая подобной жестокости даже от Люси.

— Ну, не сразу. Вначале она просила прощения и говорила, что любит меня. Но я этому не верю. Если любишь своего мужа, не будешь трахаться с кем попало. Потом она пыталась мне все объяснить. Как будто это можно объяснить. Она устала. Ей стало скучно. Мы слишком давно женаты, дети скоро уедут. Словом, говорила все, что обычно говорят в таких случаях. Но я совершенно не собираюсь играть роль страдающего мужа.

— Может, это просто такой период. Не очень счастливый, конечно, но ведь он когда-то закончится. Вы просто должны его пережить. Вы с Люси справитесь со всем этим.

— Я вообще не уверен, что мне хочется с этим справляться. — Голос Дэна звучит вызывающе. — Все это произошло не за одну ночь. Наши отношения не ладились уже несколько месяцев. Она от меня отдалялась. Я на работе, она на работе. Мы и говорили-то лишь о том, какой университет выбрать для близнецов. Если честно, то последний раз нам по-настоящему было хорошо в 1997 году, на Кони- Айленде.

— Вы были на Кони-Айленде? — Я на мгновение забываю обо всем, представив себе Люси с хот-догом в руке — пусть даже и без кислой капусты, — катающейся на «Циклоне».

— Да, один раз.

— Но это же опасно. А вот я никогда не была в Бруклине.

— Никогда? — Дэн тоже на минуту забывает о своей беде. — Постой, разве мы не ходили все вместе на концерт Лу Рида в БМА?

— Это было в Бруклине?

— В Бруклинской музыкальной академии, — подтверждает Дэн, впервые улыбнувшись. — Помнишь, мы шли через мост? Это был Бруклинский мост.

— Ну, во всяком случае, я этого не знала, — защищаюсь я. — А ведь правда, вечер был потрясающий. И всего-то прошло два года.

Дэн грустно кивает, его лицо вновь мрачнеет.

— Да, у нас были и хорошие времена. Слава Богу, остались видеозаписи. Но не думаю, что нас с Люси ждет потрясающее будущее. Если ей хочется жить своей жизнью, что ж, тогда я буду жить своей. С романтикой и всплесками эмоций. Посмотрю, как ей это понравится.

— Ей это не понравится. А в тебе сейчас говорит обида. Не принимай поспешных решений, подожди немного.

— Ладно, — ворчит Дэн, — так и быть, позвоню риэлтору после обеда.

Я слышу, как у меня в сумке звонит телефон. Наверняка это другая сторона конфликта — Люси, которая, должно быть, расстроена еще больше, чем Дэн. Что ж, для него я сделала все, что могла, и теперь готова прийти на помощь другим. Баулдер, Дэн, Люси… Если у меня появится еще хоть один клиент, власти штата Нью-Йорк заставят меня оформить лицензию консультанта по семейным проблемам.

Дэн смотрит на свой «ролекс» — подарок Люси ко дню рождения. Наверное, теперь он выбросит эти часы, заменив их символом своей новой жизни, полной приключений. Скорее всего это будет хронометр от «Таг Хоэр», показывающий время в шести зонах, высоту над уровнем моря, если вы поднимаетесь в горы, и глубину подводой — если погружаетесь с аквалангом в морскую пучину. Это ему, несомненно, пригодится, поскольку его ждет еще множество взлетов и падений.

— Может, поедем на следующем поезде? — спрашиваю я Дэна, приканчивая латте: мне не терпится позвонить Люси.

— Нет, езжай одна, — отвечает он, вновь накрывая свой чай крышкой, — а мне что-то не хочется. Пожалуй, возьму выходной.

— Выходной? Это на тебя не похоже. Что ты собираешься делать?

— Все, что захочу. Буду брать пример с Люси. Правда, пока еще не знаю, чего именно мне хочется.

Из поезда я звоню Люси и сообщаю, что только что была с Дэном в «Старбаксе». Подруга явно чувствует облегчение от того, что ей не придется сообщать мне неприятную новость.

— Я так расстроена, что все утро ела голубику и ативан.

— Ативан? У тебя что, опять разыгралась аллергия?

— Нет, средство от аллергии называется кларитин. Хотя, пожалуй, его тоже стоит принять — что-то у меня нос заложило.

— Наверное, это оттого, что ты плакала, — предполагаю я.

— Да, правда, скорее всего от этого. Что же тогда принять?

— Не знаю. А от чего помогает ативан?

— Это бензодиазепин, — любезно поясняет Люси, как будто мне это что-то говорит.

— А… — неуверенно тяну я.

— Я точно не знаю, от чего он. Трейси дала его мне вместе с диет-колой. Сказала, что всегда принимает это, когда я на нее кричу. Он вроде бы успокаивает и снимает напряжение.

— А при чем здесь голубика? — Похоже, так мы никогда не доберемся до Дэна.

— Это посоветовал Аткинс.

— Я думала, Аткинс рекомендует есть чизбургеры без хлеба.

— Видишь ли, в последнее время очень многие предпочли ему программу «Уэйт уочерс», поэтому ему пришлось добавить голубику, чтобы сохранить конкурентоспособность.

— Когда он добавит мороженое, я, пожалуй, к тебе присоединюсь.

Люси вздыхает:

— Пожалуй, ты права. Черт с ним, с Аткинсом. Может, встретимся и поедим мороженого сразу же, как ты приедешь в город?

— Это будет в девять сорок две.

— Отлично, — соглашается Люси, наплевав на свою диету, из-за чего я прихожу к выводу, что она, вероятно, немного не в себе.

И точно, войдя в кафе, расположенное по адресу: улица Серпендити, дом три, я вижу подругу, сидящую перед огромным сливочным мороженым-сандэ.

— Это называется «Кухонная мойка», — сообщает Люси. — Заказать тебе такое же? — Она опускает ложку в вазочку, зачерпывает огромное количество мороженого с карамельным сиропом, кусочками банана, взбитыми сливками, орехами и мараскиновой вишней, и отправляет все это в рот.

— Боюсь, мне не съесть целую «мойку», — дипломатично отвечаю я. — Может, ты со мной поделишься?

Люси смотрит на свое мороженое, очевидно, решая, сможет ли уступить мне хоть ложечку, и говорит:

— Нет, лучше я закажу тебе новую порцию. Боюсь, свою мне придется съесть самой. Во всяком случае, это действует лучше, чем ативан.

А может, она просто наконец кое-что поняла? В том числе и то, что натворила?

— Дэн казался очень расстроенным, когда ты с ним говорила? — спрашивает Люси. — Он угрожал, что бросит меня, но я уверена, он этого не сделает. — Она зачерпывает еще мороженого, потом кладет ложку на блюдце. — А все этот дурацкий «Ле Ретрит». Они во всем виноваты. Говорили, что строго следят за соблюдением конфиденциальности. А на самом деле оказались компанией идиотов. Можешь себе представить? Нас зарегистрировали в одном номере под нашими настоящими именами, и, казалось бы, нетрудно догадаться, что Хантер Грин вовсе не «мистер Бэлдор».

— Мистер Бэлдор? — переспрашиваю я, чувствуя, как у меня начинает кружиться голова. — И что же случилось?