Чарльз Ф. Адамс; бывший военный министр Ньютон Д. Бейкер; председатель национального комитета демократической партии и один из директоров фирмы «Дюпон де Немур» и фирмы «Дженерал моторс» Джон Дж. Рэскоб; сенатор Уильям Макаду, бывший министр финансов; другой бывший министр финансов Уильям Вудин; председатель правления компании «Юнайтед Стейтс стил» Майрон К. Тэйлор; финансист и биржевой спекулянт Бернард М. Барух; советник Герберта Гувера по финансовым вопросам Эдгар Рикард[44].
Чтобы дать представление об огромных суммах, которые выкачивались из карманов американского народа и попадали в виде «премий» лицам, состоявшим в «списках избранных» крупнейших банковских концернов, приведу следующие факты: когда акции «Стандард брэндс» были выпущены на рынок, то 722 600 акций были распределены по цене на 10 долларов ниже рыночной; таким образом, «избранные» получили премию в сумме 7 226 000 долларов. 600 тыс. акций «Юнайтед корпорейшн» были таким же образом распроданы по цене на 24 доллара ниже биржевой; другими словами, «избранные» получили в подарок 14 400 000 долларов.
В 1934 г. сенат провел обследование деятельности банков. В отчете об этом обследовании говорилось:
«Предоставление подобных льгот в таком широком масштабе означает, что за «избранными» признается обладание властью и привилегиями. Люди же, принимавшие эти подарки, тем самым подтверждали, что они обладают и властью и привилегиями. «Списки избранных» и все то, что с ними связано, бросают тень на всю нашу финансовую систему».
В своей книге «60 семейств Америки» Фердинанд Ландберг пишет:
«Пагубный спекулятивный бум, окончившийся в 1929 г. крахом, был с начала и до конца организован богатейшими семействами США в их собственных интересах. На всех стадиях этой аферы именно самые богатые, уважаемые, известные и влиятельные в Америке люди руководили сбытом обманутой публике дутых акций».
За беззастенчивое хищничество банкиров и крупных дельцов в годы бума американский народ уплатил в момент биржевого краха примерно 25–30 млрд. долларов. Это не только разорило миллионы американцев, но и подготовило почву для массовой безработицы, нищеты и безмерных страданий всего американского народа в годы великого кризиса.
Несмотря на то, что комиссии конгресса, расследовавшие махинации финансистов в годы бума, собрали огромный материал, никто из главных виновников не сел в тюрьму за преступления, которые так дорого обошлись стране.
Впрочем, нельзя сказать, чтобы в этот период американские суды бездействовали.
Дело двух итальянских рабочих — Сакко и Ванцетти — велось при двух президентах: Гардинге и Кулидже. Оно было начато 5 мая 1920 г., в день ареста обоих обвиняемых, и окончилось через семь лет три месяца и восемнадцать дней, 23 августа 1927 г., их казнью.
Как выразился профессор Гарвардского университета Феликс Франкфуртер, речь шла «не об обычном грабеже и убийстве». Здесь затрагивались «более важные вещи… чем жизнь двух людей».
Еще до трагического завершения этого процесса он стал как бы фокусом, в котором преломлялись все положительные и отрицательные отражения ожесточенной борьбы общественных сил послевоенного мира.
Иммигранту из Италии Николо Сакко в момент его ареста было 29 лет. Он был квалифицированным рабочим-обувщиком, преданным семьянином и страстным любителем природы. Владелец обувной фабрики, на которой работал Сакко, Майкл Келли, рассказывал: «В 4 часа утра этот парень уже работал у себя на огороде, в 7 часов являлся на фабрику, а после рабочего дня и ужина снова уходил на огород и работал там до 9–10 часов, таская воду для поливки. Он выращивал больше овощей, чем его семья могла съесть; излишки он приносил мне для раздачи бедным».
Итальянцу Бартоломео Ванцетти было 32 года. Он странствовал в поисках работы, торговал вразнос рыбой. Это был талантливый самоучка, прочитавший множество книг по литературе, истории и философии. В числе его любимых авторов были Кропоткин, Горький, Маркс, Ренан, Дарвин, Золя, Гюго, Толстой.
По своему мировоззрению оба обвиняемых были анархистами; оба принимали активное участие в забастовках и вообще в рабочем движении и были близкими друзьями.
Их арестовали в разгар пальмеровских облав. Ванцетти было предъявлено обвинение в двух преступлениях, Сакко — в одном. Ванцетти был обвинен в участии в неудачной попытке похитить деньги, предназначавшиеся для расчета с рабочими обувной фабрики Л. К. Уайт в Бриджуотере (штат Массачусетс). Кроме того, ему и Сакко было предъявлено обвинение в том, что они принимали участие в ограблении кассы обувной фабрики «Слэйтер энд Норрил» в Саут-Брэйнтри (штат Массачусетс), во время которого грабители застрелили кассира Фредерика Парментера и охранника Алессандро Берарделли.[45]
Министерство юстиции сразу же особо заинтересовалось этим делом — и не только потому, что имена Сакко и Ванцетти значились в списке «опасных радикалов», составленном гуверовским отделом общей информации Бюро расследований. Для министерства было гораздо важнее то, что оба обвиняемых проявили весьма неприятную любознательность в отношении обстоятельств загадочной смерти Андреа Сальседо. Этот итальянский печатник, анархист, в ночь на 3 мая 1920 г. выбросился из окна четырнадцатого зтажа здания «Парк Роу» в Нью-Йорке, где агенты министерства юстиции незаконно держали его в заключении восемь недель, подвергая допросам и пыткам.
Впоследствии из показаний агента федеральной полиции Фреда Дж. Вейганда, занимавшегося делом Сакко и Ванцетти, стало ясно, что министерство юстиции имело особые соображения относительно судьбы обвиняемых. Вейганд показал под присягой следующее:
«Я был и остаюсь при глубоком убеждении и я уверен, что… те из бостонских агентов министерства юстиции, которые знакомы с делом, считают, что эти люди [Сакко и Ванцетти] не имели никакого отношения к убийствам в Саут-Брэйнтри и что их осуждение является результатом сговора между бостонскими агентами министерства юстиции и окружным прокурором».
Феликс Франкфуртер писал в своей книге «Дело Сакко и Ванцетти»:
«В ходе процесса вскрылись не опровергнутые обвинением факты, которые показали, что дело по обвинению Сакко и Ванцетти в убийстве было возбуждено в порядке тайного сговора между окружным прокурором и агентами министерства юстиции, желавшими очистить страну от итальянцев, занимавшихся революционной деятельностью».
22 июня 1920 г. в Плимуте, штат Массачусетс, высший суд начал слушание дела по обвинению Ванцетти в покушении на ограбление и в покушении на убийство в связи с попыткой ограбления в Бриджуотере. Судейское кресло занимал старый, высохший судья Уэбстер Тейер из Вустера. Обвинение поддерживал окружной прокурор Фредерик Г. Кайман.
Несмотря на утверждения более 20 свидетелей, что обвиняемый в момент совершения преступления находился за много миль от Бриджоутера, Ванцетти был признан виновным по обоим пунктам и присужден к тюремному заключению на срок от двенадцати до пятнадцати лет.
Вот как Феликс Франкфуртер оценивал улики, на основании которых Ванцетти был признан виновным:
«Показания свидетелей, якобы опознавших Ванцетти как участника покушения в Бриджуотере, граничили с фарсом. Самым характерным из них было свидетельство маленького газетчика, который во время перестрелки спрятался за телефонный столб и, выглянув оттуда, мельком увидел преступника. «По
