пока он добежал до унитаза, его два раза выворачивало наизнанку.

Вскоре к нему постучал управляющий.

– Николай, мне нужно помочь погрузить тела в машину, – попросил его верный слуга.

– Ты с ума сошел? Не видишь, что со мной творится?! Давай сам, я тебя отблагодарю потом, чем только захочешь, – умоляюще простонал Николай, не способный оторваться от унитаза…

…Воспоминания прервались звонком мобильного. Николай машинально приложил трубку к уху.

– Да?

– Что, сынок, ты приготовился к встрече с родителями? – холодным душем пролился на него знакомый голос отца.

– Хватит врать, мои родители мертвы, – пересохшим от страха голосом произнес Ник. – Ты не мой отец.

– Должны были быть мертвы, особенно сильно ты постарался над матерью, – сдержанно и спокойно опроверг его слова отец, – она только в прошлом месяце пришла в себя. Поэтому мы через три дня приезжаем из Швейцарии. Тогда ты сможешь это сказать, глядя мне в глаза.

– Из Швейцарии? – переспросил Ник, цепляясь за самое нейтральное из сказанного отцом.

– Да, мы провели там больше года, пока ее лечили в самой дорогой клинике Европы, – продолжал диалог с сыном Малахитов-старший. – Ей еще предстоят дорогие пластические операции, чтобы скрыть ужасные шрамы на теле. Ну, ты же знаешь, о чем я говорю, сынок?

От его спокойного голоса становилось еще страшнее. Николай понимал, что сдержанность отца говорила только о том, что он для себя уже решил, как рассчитается с ним за попытку их убийства. Именно таким спокойным тоном властный и жестокий мэр Хромовска отдавал приказания управляющему об избиениях и других кознях своим врагам во время домашних завтраков и обедов.

– Что замолчал? Не рад? – иронично усмехнулся отец. – Или ждешь результатов генетической экспертизы?

– Чего? – только и смог вымолвить сынок, пораженный его осведомленностью.

– Ну, так позвони следователю, она уже готова, – продолжал удивлять Ника отец. – Надеюсь, после ее результатов ты проведешь приятные три дня в ожидании нашего приезда.

Малахитов-старший повесил трубку, а Николай, словно в последней попытке развеять весь это кошмар, поспешил позвонить следователю.

– Да, Николай Иванович, – узнав, по какому вопросу позвонил Малахитов, с готовностью откликнулся следователь. – Экспертизой установлено, что обнаруженные в Чертовом озере тела принадлежат не вашим родителям. Так что ошиблись вы при опознании. Поздравляю. Может, ваши отец и мама еще живы.

Последние слова окончательно лишили Ника самообладания, и он, повесив трубку, схватился за шприц, увеличивая дозу наркотика и доводя ее до опасного для жизни количества.

После получения результатов генетической экспертизы следственный отдел загудел, словно растревоженный улей. Заместитель начальника по следствию, как ни старался, не смог связаться с полковником Нефедовым. Посылаемый к нему домой экипаж полиции вернулся ни c чем. Между тем руководство областной полиции давно доложило в Кремль о том, что дело об убийстве мэра города Хромовска вскоре будет раскрыто, и теперь просто «рвало и метало» в желании поскорее определить козла отпущения, чтобы самим не стать таковыми. Ко всему прочему Обносов, которого после показаний Хлыстова и истории с золотыми украшениями стали подозревать в причастности к убийству мэра, представил телефонные распечатки, которые и вовсе подтверждали, что исчезнувший глава города жив.

В городском отделе полиции в отсутствие начальника царили безынициативность и полный беспорядок. Перед следствием вновь встал вопрос об идентификации найденных в озере тел. Экспертиза видеозаписи с камер наружного наблюдения, на которых был зафиксирован вынос Хлыстом тел мэра с супругой, обнаружила подделку. Пресловутые ковры не содержали ни одного следа крови или других следов четы Малахитовых. Поскольку на Хлыста у следствия ничего не было, его пришлось выпустить, а дело – приостановить. К тому моменту адвокаты Малахитова потрудились над освобождением Рогатого и других приятелей бригадира омсовцев. Таким образом, Хлыст, соединившись со своей бандой, с удвоенной силой включился в свою прежнюю деятельность по жалобам подростков на родителей.

Однако оставался человек, которому профессиональная гордость не позволяла сложить руки. Капитан Фролов, старший оперуполномоченный уголовного розыска, решил не падать духом и попытаться понять, кто же тогда эта пара с пудовыми гирями на ногах. Он не стал смотреть списки пропавших жителей города за последние два года, так как решил в первую очередь проверить пропавших чуть более года назад супругов Смирновых. Ведь он еще тогда подозревал, что к этому исчезновению может быть причастен Хлыстов. Капитан вспомнил, как совсем недавно диктовал письмо девушке Хлыста Екатерине Смирновой, дочери пропавшего редактора газеты и его жены. Неужели совпадение? Нет. В такие совпадения Фролову мешал поверить его профессиональный опыт. Если Малахитовы не лечились в городской зубной поликлинике, предпочитая делать это за границей, то Смирновы наверняка имеют там свои медицинские карты. Через десять минут он был в поликлинике, а еще через пять минут держал в своих руках то единственное, с чьей помощью можно было провести идентификацию найденных тел в короткое время и неофициально. Да, он решил вести это дело неофициально, используя свое служебное положение. В коррумпированном горотделе ему бы только стали чинить препятствия. К тому же информация сразу стала бы доступна преступникам. Поэтому он купил бутылку армянского коньяка и направился к знакомому патологоанатому, которого попросил провести идентификацию тел по рентгеновским снимкам зубов супругов Смирновых, что были вклеены в их картах. После обеда он зашел в морг, и его знакомый подтвердил, что зубы покойников и на снимках совпадают на сто процентов.

– Ошибки быть не может? – заранее зная ответ патологоанатома, спросил опер.

– Шутишь? – усмехнулся врач. – Там даже все пломбы и мосты совпадают.

Теперь для оперативника многое прояснилось. Установив, что тела принадлежат родителям Екатерины Смирновой, он понял, что Хлыст убрал их со своей дороги, чтобы быть с их дочерью. Однако оставались и белые пятна. Почему Обносову понадобилось устраивать эти фокусы с золотом и пытаться выдать тела Смирновых за тела своих хозяев? В поисках ответа на этот основной вопрос Андрей Фролов подъехал к ночному клубу, в котором размещался предвыборный штаб Кузьмы Сергеевича. Охранник на входе доложил шефу, и через пять минут капитан полиции был сопровожден в кабинет кандидата на пост мэра.

– Ну, что, капитан, все мечтаете увидеть меня за решеткой? – с победной улыбкой встретил его Кузьма Сергеевич. – Вы, кажется, обещали мне теплое место в тюрьме на шконке Хлыста?

– Если в сфере ваших интересов будет оставаться наркота, сядете и без моей помощи, – огрызнулся опер, кинув взгляд на связку ключей на столе Обносова.

– Это вам Хлыст на меня наговорил? – Улыбка на лице Кузьмы Сергеевича стал натянутой. – Надеюсь, вы, опытный работник уголовного розыска, ему не поверили?

– Конечно, он все врет, – подыграл ему Фролов. – Он также врет о вашем брате – партнере по наркобизнесу, который весьма эффективно использует свое служебное положение.

– Если вы пришли обвинять меня, кандидата в мэры города, в торговле наркотой, то должны понимать, что я этого так не оставлю. Я расцениваю ваш приход как черный пиар в интересах моих конкурентов по выборам. – Маска доброжелательности окончательно спала с лица собеседника капитана.

– Нет, я пришел лишь задать пару вопросов, на которые вам лучше ответить, – предложил ему Фролов.

– Почему? – недоуменно пожал тот плечами.

– Потому, что мне известны имена этих убитых людей, на которых вы просили надеть золото Малахитовых.

– А если не отвечу? Что тогда? Арестуете?

– Нет, просто буду считать, что вы связаны с этим двойным убийством, и не слезу с вас до конца века, – улыбнулся Фролов, зная, что уже надоел Обносову хуже горькой редьки.

– Ладно, объясню, и то только потому, что мне не хочется участвовать во всех этих криминальных скандалах за несколько дней до выборов, – согласился Обносов.