– Это какую же? – чуть «удивился» Леонид Евгеньевич.

– По специальности, – ответил визитер.

– А могу я узнать, какова ваша специальность?

– В прошлом я офицер специальной разведки, – сообщил пришелец.

– Это армейский спецназ? – уточнил хозяин кабинета.

– Ну да, – согласился визитер.

– Извините, но мы не ведем набор людей, – развел руками Леонид Евгеньевич.

– Но ведь вели еще совсем недавно… – заметил гость.

– А откуда вы об этом узнали? – хитро прищурился хозяин кабинета.

Действительно, широкой кампании по привлечению наемников краснодарское представительство не проводило. Нашли одного, тот рекомендовал другого, следующий – третьего…

– Слухом земля полнится… – усмехнулся пришелец. – Все те, кто занимается подобными делами, немного друг друга знают… Идет обмен информацией.

В принципе, все было нормально, все вписывалось в схему подбора. Вот только что-то Леониду Евгеньевичу во всем происходящем не нравилось.

– Тогда назовите конкретно, кто вам об этом сказал? – Тон вербовщика стал намного жестче.

– Игорь Крюков, – не задумываясь отвечал пришелец. – Он сам отказался, но мне подсказал…

– Минутку! – Хозяин кабинета защелкал по клавишам ноутбука.

Действительно, был такой Крюков Игорь Алексеевич. Бывший контрактник из спецназа внутренних войск, «краповик», после увольнения подавшийся в частные охранные структуры. Вспомнил Леонид Евгеньевич этого Крюкова. И с некоторым недоумением посмотрел на пришельца. По сравнению с крупным, даже могучим Крюковым выглядел он, мягко говоря, субтильным. Дохленьким, если уж по-русски. Не был он похож на серьезного бойца. Породистое тонкое лицо, немного рассеянный взгляд, расслабленные движения…

– Не знаю, что вам там говорил Крюков…

Было понятно, что в следующей фразе будет сформулирован четкий и окончательный отказ. Дескать, не нуждаемся мы в таких… Но уже готовые слова так и не прозвучали – за дверью послышалась какая-то возня, что-то упало с громким стуком. Послышались влажные шлепки – ну, вроде как мокрой тряпкой по полу хлестали. Леонид Евгеньевич, прислушиваясь, потянулся к телефонной трубке. Но дверь распахнулась, и на пороге возник коротко стриженный крепыш, который совсем уже детским жестом, не вязавшимся с его физиономией, посасывал разбитые в кровь костяшки пальцев правой руки.

– Ты тут главный? – бесцеремонно обратился он к Леониду Евгеньевичу.

– А что, собственно, происходит? – заметно напрягся хозяин кабинета.

– А то и происходит! – Отодвинув первого, в кабинет вошел второй незваный гость, такой же крепкий и лобастый, разве что руки у него были целые. – Посадили на входе какого-то бронированного дядьку и в ус не дуют! И страдай теперь из-за вас!

Он выглядел по-настоящему, искренне огорченным возникшим между ними и охранником непониманием.

– Короче, ты директор этой богадельни? – Второй махнул рукой по кругу.

– А что вы хотели?.. – заосторожничал Леонид Евгеньевич.

– Лично я хочу на Канары, – сообщил тот, у которого руки были не разбиты. И спросил, обращаясь к напарнику: – А ты чего хочешь?

– Эту, блин, как ее… Милу Йовович, во! А что?

– Похоже, что этот малый берется исполнить наши желания, – ухмыльнулся второй и развернулся к Леониду Евгеньевичу: – Ты, по ходу, Санта-Клаус?.. Или Дедушка Мороз, борода из ваты, блин?..

Хозяин кабинета откровенно растерялся перед лицом такой вот неприкрытой и беспредельной наглости. Растерянно посмотрел на телефон, перевел взгляд на пришельцев.

– Что пялишься, морда?! – продолжал наезжать второй. Видимо, в этой паре он был за основного. – Позвонить хочешь? Так звони! Только сразу в ритуальные услуги, чтобы они тебя приняли и перед похоронами личико подкрасили.

Леонид Евгеньевич, уже утративший весь свой деловой вид, бросил несчастный, молящий о помощи взгляд в сторону первого гостя. Того, от Крюкова. Хотя… Это была лишь попытка ухватиться за соломинку. Этот гость наверняка сейчас встанет и уйдет, оставив представителя международной охранной компании один на один с возникшими проблемами. Это Россия, и времена не самые простые… Так что гораздо проще выживать в одиночку.

Но совершенно неожиданно первый гость внял беззвучной мольбе о помощи. Развернувшись на стуле, он лениво спросил у наглых визитеров:

– Молодые люди, вы разве не видите – человек занят?

– Оба-на! – обрадовался разговорчивый. – Ты что-то вякнул, дядя?

– Чем это он занят? – вторил ему напарник. – С тобой чирикает?! Так ты можешь валить! Тебя, лошара, никто здесь не держит!

– Плохо… – задумчиво произнес спецназовец. – Очень плохо. Придется воспитывать, раз уж мама в детстве этот момент упустила…

– Чё ты там про мою маму?! – Разговорчивый сделал шаг вперед, но только первый гость Леонида Евгеньевича уже «включил движение».

Неожиданно он вдруг оказался на ногах, чуть в стороне от директорского стола, а стул, на котором он сидел, вроде как сам собой взлетел в воздух. Разговорчивый, правда, успел отскочить, и стул, столкнувшись со шкафом, разлетелся на составные части. Зато наиболее агрессивный в этой паре оказался на дистанции, которая не позволяла ему успешно атаковать.

В это время тот, у которого была разбита рука, прыгнул вперед, замахиваясь и целясь в затылок соискателю места, оказавшегося к нему боком. Леонид Евгеньевич прикрыл глаза. Сейчас этого «срубят» и оторвутся на них обоих по полной программе…

Послышался грохот мебели и стон человека, которому сделали очень больно. «Вот и все!» – подумал Леонид Евгеньевич и сжался в ожидании ударов. Но только ничего не происходило. Тогда он открыл один глаз. И тут же, очень широко – оба.

Тот, что собирался сбить заступника ударом в затылок, ползал в куче поваленных стульев у стены, куда отлетел, наткнувшись на встречный удар ноги. А худощавый отчаянно бился в дверях с разговорчивым. Леонид Евгеньевич даже засмотрелся – красиво было. Как в кино. Противники были примерно равны по классу – удары обоих не достигали цели, блокировались. И тут же следовала контратака. Снова безуспешная.

Худощавый соискатель постепенно одолевал своего противника, вытесняя его за пределы кабинета. Леонид Евгеньевич замер на месте, не в силах пошевелиться и не отрывая глаз от схватки, такой красивой и зрелищной. Конечно, будь он немного опытнее в рукопашной, он бы понял, что это – не бой. Танец, постановка – называйте, как хотите. Но не реальный бой, в котором ставкой становится сама жизнь.

Дело в том, что с появлением автоматического оружия рукопашный бой утратил свое значение. Опыт боевых действий в Афганистане и в Чечне показал, что самый продвинутый рукопашник с «голой пяткой», как в том анекдоте, оказывается слабее двенадцатилетнего пацана, у которого в руках будет заржавленный обрез, не говоря уже об автомате Калашникова.

Разумеется, прикладной (не спортивный!) рукопашный бой сохранился в спецподразделениях, но… В большей степени как один из способов физического и психологического воспитания бойцовского характера. Даже часовых сейчас «снимают» не ножами и хитрыми приемами, а используя специальное оружие. Так что основной упор в подготовке «спеца» делается на овладение совсем другими дисциплинами, нежели рукопашный бой. А самые продвинутые боевые системы – так. Физкультурка…

Кроме того, все то, что хорошо часами скачущему как кузнечик Ван Дамму, в реальном бою не годится. Вообще, реального боя, как такового, и нет. На рукопашку отпускается два-три хорошо поставленных и многократно отработанных удара, одна-две связки. Несколько секунд. После чего одна из сторон добивает менее быстрого и удачливого противника. Всё.

Так что весь бой, разворачивающийся на глазах Леонида Евгеньевича, был продуман и спланирован заранее. Чтобы показать, так сказать, товар лицом.