лицо. Более того, каждый будет обрабатывать только часть получаемой информации, без расшифровки источника ее поступления, без обозначения страны, из которой она пришла. Они – солдаты разведки. И, как каждый хороший солдат, знают только свой маневр. Только то, что положено.

Но это – не больше, чем лирическое отступление. Важно же здесь совсем другое – нелегал вышел на связь. Через нескольких посредников – но вышел. В зашифрованном сообщении, пришедшем издалека, было четко обозначено: задание выполнено, информация получена, разведчик проводит операцию выхода самостоятельно.

Разумеется, ему могли бы подобрать десяток-другой вариантов относительно безопасной и более комфортной эвакуации. Но для этого необходим постоянный канал связи. А ее-то как раз и не было. Поэтому начиналась подготовка к приему агента в той точке, которую он обозначил как точку выхода.

Разрабатывалась новая «легенда», готовились документы прикрытия. В страну, где нелегал должен был проявиться, срочно перебрасывались дополнительные силы для организации более плотного и надежного во всех отношениях прикрытия.

Многие вздохнули с облегчением – не предал. Не перешел на сторону противника. Остался верен присяге.

Разумеется, по возвращении в страну нелегалу предстоит еще многоступенчатая углубленная проверка. Юлиан Семенов в одном из своих романов описывал нечеловеческие страдания Штирлица- Исаева, томящегося в советской тюрьме после окончания войны. Типа, был такой злюка и бука Берия, которого хлебом не корми, а дай только кого-нибудь посадить или расстрелять. Вот он, реализуя свои порочные наклонности и пристрастия, и отрывался по полной на несчастном безответном Штирлице. И то ли не знал советский детективщик, то ли просто не счел нужным сказать, что процедура проверки – это вполне нормальное явление для агента, вернувшегося «с холода». То есть с нелегальной работы.

Такие агенты, как правило, – одиночки. То есть организация плотного контроля по месту работы исключена. И кто его знает, в чьих он там интересах работает?.. Может, уже пашет, как трудолюбивый колхозник, от зари до зари, сразу на три или четыре разведки, кует по-тихому бабло, снабжая Отечество профессионально сфабрикованной «дезой»?.. И на Родину вышел не по своей воле, а выполняя задание нового командования, для глубокого внедрения в службу разведки. Всяко, знаете ли, бывает…

Значит, по выходу – проверять, проверять и еще раз проверять. И не всегда это делается в белых перчатках и с реверансами. Проверка обязательна даже в тех случаях, если прямых оснований для подозрений нет. И вообще, тот, кто занимается ею, изначально видит в проверяемом предателя. Иначе будет не рыть, а искать причины, по которым этого делать не следует. Сможет доказать предательство – хорошо. Справился с поставленной задачей. Не доказал… «Повезло тебе, сволочь». Лучше, как говорится, перебдеть, чем потом десятками менять «спалившихся» агентов на кого ни попадя. Или срочно выводить годами внедряемых на представляющие определенный интерес объекты людей. Так что Штирлиц еще благодарить должен того же паскудника Берию. Просто в тюрьме подержал, зубы маленько проредил… А ведь могли, особо не заморачиваясь, и расстрелять где-нибудь в подвале. Времена-то простые были, безыскусные. Да и послевоенная неразбериха… Тем более что было за что.

И не надо утверждать, что автор совсем уже заврался. Штирлиц – он ведь не только чемоданчик радистке Кэт подносил да красиво по Родине грустил. Он ведь еще и на немцев работал. Причем «на» тут лишнее совсем. Он и был немцем. Эсэсовцем. Думал, как немец, жил, как немец, поступал, как немец… Иначе нельзя – провал неизбежен. Значит, надо понимать так, что на каком-то уровне своей карьеры ему приходилось принимать решения или совершать поступки, которые могут быть уверенно отнесены к разряду «военных преступлений». Тем более что и организация, активным членом в которой он состоял, была объявлена преступной.

Разумеется, ему приходилось переступать через свое второе «я», совершая преступления во имя высшей цели. Но… Он их совершал. Для того, чтобы добиться доверия в среде внедрения, для того, чтобы стать своим среди «коллег»-эсэсовцев. Он был вынужден быть большим преступником, чем те, кто его окружал. Белые перчатки на руках разведчика неуместны.

Поэтому проверка будет. Может, конечно, и без тюремной камеры с выбитыми зубами. И без расстрела под барабанную дробь… Так и время другое. Двадцать первый век на дворе как-никак.

Но это все – потом. А сейчас приоритеты определены. Вытащить человека, вывести его из операции. И – получить добытую им информацию…

– Я вот не пойму… – Молодой стройный негр в хорошем европейском костюме и при галстуке, несмотря на жару, неплохо говорил по-английски. – Почему это ты вдруг решил нам помочь? Как я понимаю, процент от сделки тебе не нужен?..

Второй собеседник, мужчина лет сорока, равнодушно глядел в окно, на порт. Разговор происходил в номере люкс прибрежной гостиницы. В отличие от негра, он был одет в натовский камуфляж и высокие «пустынные» ботинки.

– Так может, ты мне все же объяснишь почему? – продолжал наседать негр.

– А тебе не все равно? – лениво поинтересовался европеец.

– Черт возьми! – возмутился негр. – Рисковать будут мои люди! На моих лодках! С моими автоматами! И вкладываться в эту сделку я буду своими деньгами! И мне должно быть все равно?!

– Хорошо, – устало согласился белый. – Слушай тогда. Этот корабль везет груз, который совсем не нужен в Африке.

– Кому не нужен? – перебил его негр.

– Нам не нужен, – признал европеец.

– Тогда почему бы вам не перехватить его самим? – негр взмахнул рукой. – Зря, что ли, здесь постоянно ходят ваши военные корабли?

Несколько секунд белый размышлял над чем-то. При этом в глазах его явно читалось желание придушить несговорчивого собеседника прямо тут же, сейчас.

Однако тот ни капельки европейца не боялся. Предводитель одной из самых крупных и удачливых на здешнем побережье банды пиратов чувствовал себя в этом гостиничном номере полностью защищенным. За дверью, в коридоре и холле, постоянно болтались его люди – человек пятнадцать, не меньше. С оружием – «президентская гвардия» в сторону порта вообще старалась не забираться. Да и вообще, в стране, которая уже почти двадцать лет пребывала в состоянии гражданской войны, трудно было кого-нибудь удивить или напугать автоматом.

Ну, а что предводитель пиратов внешне не похож на Джека Воробья… Так, опять же, времена другие. И к тому же предводитель не стоит у штурвала брига или каравеллы. Он, знаете ли, сидит в офисе, дебет с кредитом сводит. Оружие покупает, горючее, боеприпасы… Людям своим зарплату платит. Информацию собирает полезную. Как в этот момент, к примеру.

– Мне не нужна такая сделка! – уверенно заявил пират. – Конечно, за тебя просили очень серьезные люди… Но мне не хотелось бы попасть в какую-нибудь неприятную историю. Поэтому давай сделаем так – мы с тобой расходимся. Никаких обид и неисполненных обязательств между нами нет, поэтому…

– Хорошо! – перебил разговорившегося пирата европеец. – Я не считаю, что это хорошая мысль, но, если ты настаиваешь, объясню. Нам не нужен груз. Мы и так знаем, что там. Нам нужен тот, кто придет его выкупать.

– Так-так, – заинтересовался негр. – То есть ты хочешь, чтобы мы захватили это судно?..

– …И на какое-то время задержали его у себя, здесь. – Европеец ткнул рукой в окно, в сторону порта. – А потом, когда к вам обратятся с предложением выкупа, вы сдадите нам того человека, от которого будет исходить предложение.

– Подожди, – опять взмахнул руками пират. – Но если мы его вам отдадим, то не получим своих денег!

– Получите, – отрезал европеец. – В саму сделку мы не полезем. Вы свои деньги получите сполна. Я не буду тебе рассказывать, как там будет и что. Но дальнейшие события станут разворачиваться далеко