Моим руководством, — начал капитан, — принято решение о возбуждении уголовного дела по последнему факту. — Он вытащил из папки и показал всем постановление, — В связи с этим, у меня есть санкция на проведение обысков в гарнизоне. Фамилии в постановлениях не указаны, поэтому обыскивать будем тех, кого вы посчитаете нужным. У нас подобное не практикуется, чтобы на месте решать кого обыскивать, но, учитывая, что в этом году аналогичные ЧП уже имели место, военный прокурор пошел на такой беспрецедентный шаг и взял на себя полную ответственность.

— 37 год отдыхает, — тихо шепнул Мухин Дубовику и улыбнулся.

Представитель прокуратуры никак не отреагировал на эту реплику, а только вытер платком пот со лба и продолжил:

— Нами проведены экспертизы изъятых с места происшествия вещественных доказательств. В результате установлено, что в канистре находился керосин. В качестве бикфордова шнура использовалась парашютная стропа, пропитанная тем же керосином. Возгорание не произошло только из-за того, что оплавилась горловина канистры и жидкая пластмасса залила горящий шнур. В результате низкой температуры воздуха, испарения керосина были незначительными, поэтому не произошло ожидаемого возгорания. Если б вместо керосина в канистре находился бензин, то взрыв произошел бы в считанные секунды. У преступника не было бы даже времени скрыться с места преступления.

Капитан положил заключение на стол, и, обращаясь ко всем присутствующим, спросил:

— Ну, с кого начнем?

Не успел Чернов предложить свою кандидатуру, как его перебил Нещерет:

— Мы с офицерами посовещались и решили, что в первую очередь необходимо провести обыск в гараже у капитана Козака.

Чернов с Мухиным удивленно переглянулись и одновременно перевели взгляд на начальника.

— Что Вы на меня смотрите? — спросил Нещерет, — Вы сами говорили, что в обоих случаях были следы охотничьих лыж. И сами меня уверяли, что такие лыжи есть только у Козака.

— Я вас ни в чем не уверял, — буркнул Мухин.

— Ну, какая разница, кто мне об этом говорил. Вы оба его проверяли. И Вы, Виктор Николаевич, не представили мне никаких данных, которые бы свидетельствовали о невиновности этого офицера.

— Я не пойду на обыск, — категорично заявил Виктор, — Мне с этим человеком еще служить. Вдруг ничего не найдем, как я потом людям в глаза смотреть буду.

— А, кстати, что будем искать? — вмешался в разговор следователь.

— Как что? — удивился Нещерет, — Сами лыжи, керосин, стропы и все остальное, что может иметь отношение к поджогу. Виктор Николаевич, — обратился он к Мухину, — вызывайте в отдел Козака.

Тот, тяжело вздохнув, набрал номер телефона командира полка и передал тому просьбу своего руководителя. Затем, вытащив пачку сигарет и, вспомнив, что заместитель начальника не курит, спросил:

— Вы не против, если я выйду покурить?

— Я тоже, — вскочил со стула капитан юстиции.

— Травитесь на здоровье, — разрешил хозяин кабинета.

Гринчик и Дубовик вышли вслед за ними. Как только закрылась дверь, Нещерет посчитал нужным, дать кое-какие пояснения Чернову.

— Провести обыск у Ковальчука мы сейчас не можем, так как он лежит в санчасти. Версию об его причастности я не отбросил. Более того, отправил его фотографию и запрос в Шосткинский горотдел милиции, чтобы нашли его одноклассников и опросили в отношении него. Я не думаю, что все они разъехались по стране, наверняка кто-то остался в городе. А дальше, будем смотреть по обстоятельствам.

Не прошло и пятнадцати минут, как в отдел прибыл капитан Козак. Он вежливо поздоровался со всеми присутствующими и вошел в кабинет начальника.

— Козак Александр Васильевич? — официально обратился к нему представитель военной прокуратуры.

— Так точно, — ответил офицер, оглядываясь по сторонам.

— Вы подозреваетесь в покушении на умышленный вывод из строя боевой техники…, — стал зачитывать капитан все статьи, по которым возбуждено уголовное дело.

— Вы в своем уме? — переходя на крик, возмутился Козак, — Какое покушение, какие статьи? Я не имею никакого отношения к этому поджогу.

— А что Вы так нервничаете? — перебил его следователь. — Мы вас не обвиняем, но у нас есть основания Вас подозревать.

— Что Вы от меня хотите, — обречено произнес капитан, присаживаясь на стул.

— Нам нужно провести обыск в Вашем гараже, — вмешался в разговор Нещерет.

— Да, пожалуйста, с вызовом ответил офицер, — Но я не могу утверждать, что все предметы, находящиеся там, принадлежат мне.

— Это как? — не понял его следователь.

— А так. Гараж у меня есть, а вот автомобиля нет. Поэтому я его сдаю в аренду своему соседу капитану Ковальчуку. А вот что он там хранит, я не знаю. Моя там только картошка.

— В любом случае, официально гараж Ваш, поэтому проводите нас туда, — стал настаивать сотрудник прокуратуры.

— Как хотите, — согласился Козак, — Пойдемте, проведу.

Он встал со стула, надел шапку и, со злой ухмылкой, спросил:

— Мне как идти, руки за спиной держать или мне наручники наденут?

— Если хотите, можно и в наручниках, — невозмутимо ответил капитан юстиции.

Козак хмыкнул и, развернувшись, последовал на выход.

— Иди вместе с ними, — обратился Нещерет к Чернову, — За одно и двух зайцев убьешь, узнаешь, что там Ковальчук хранит. По пути возьми в казарме пару матросов в качестве понятых, чтоб потом на месте их не искать.

— Хорошо, — ответил Игорь, и последовал за следователем.

Во время пути, Козак не проронил ни слова. Также молча, подойдя к гаражу, он снял замок, включил свет в помещении и пропустил туда Чернова с Максимовым, матросы — понятые остались стоять на входе.

Основное пространство гаража занимал автомобиль Ваз-2106. В помещении был спертый воздух, пахло бензином и гнилым картофелем.

— Перед началом обыска, я предлагаю Вам добровольно выдать все предметы, имеющие отношение к делу, — официальным тоном предложил следователь.

— Я не понимаю, о чем идет речь, — категорично ответил штурман и демонстративно закурил сигарету.

Максимов присел на табурет и стал писать протокол. Чернов прошел внутрь гаража и стал осматривать его содержимое. В углу за шкафом, он увидел пару охотничьих лыж. Они, действительно, были необычные. Чуть более полутора метра в длину и сантиметров пятнадцать в ширину. Игорь покрутил их и увидел на полу под ними небольшую замершую лужицу.

— Как давно Вы ими пользовались? — спросил он у Козака.

— А с тех пор, как Вы у меня винтовку забрали, так и перестал. Надобность в них отпала, — с вызовом ответил капитан.

— А мне кажется, что ими пользовались совсем недавно. Иначе бы за лето вода успела высохнуть, а тут, наоборот, замерзла, — заметил Игорь.

Козак с недоверием посмотрел на оперуполномоченного и подошел ближе к лыжам, чтобы проверить его наблюдение. Он присел на корточки, пальцем потрогал лед, и недоуменно произнес:

— Понятия не имею. Я, действительно, ими не пользовался с самой весны. Может быть, Ковальчук брал?

— А Вы ему разрешали? — уточнил следователь.

— Да, он никогда и не спрашивал. Хотя, что ему мешало бросить их в машину, выехать за гарнизон походить по сопкам, а потом вернуть на место. Что с этими лыжами случиться?