В гарнизон Игорь вернулся в непонятном для себя состоянии. С одной стороны, он получил интересную информацию. С другой стороны, осознание того, что он невольно причинил душевную боль женщине, не давало ему покоя. Но еще больше его волновал вопрос, где все-таки находился Ковальчук во время всех произошедших ЧП. На этот вопрос могли ответить только соседи, обойти внимание которых в гарнизоне было практически не реально. Чернов заскочил в отдел, в двух словах доложил начальнику о результатам общения с Тамарой Ковальчук, и, оставив его переваривать новые сведения, поспешил в домоуправления, чтобы получить список соседей проверяемого.

Не прошло и получаса, как он вернулся.

— Что случилось, — удивился Нещерет.

— Я все узнал. Но появились новые вопросы, — Чернов положил на стол поквартирный список соседей Ковальчука.

Нещерет внимательно перечитал его дважды, а затем, отбросив список в сторону и, подняв глаза на Чернова, спросил:

— Козак Александр из соседней квартиры — это тот самый, кого вы подозревали в организации предыдущих поджогов?

— Именно, — тихо ответил Чернов.

— Чем дальше в лес, тем толще партизаны, — тяжело вздохнув, произнес Нещерет и, вновь взял в руки список.

— Товарищ, начальник, — иронично обратился Чернов к старшему коллеге, — Пока Вы будете принимать командирское решение, я с Вашего позволения, опрошу одного негласного источника. Вдруг что-то интересное сообщит.

— Только, будь другом, хватит новых вопросов. Узнай от него что-нибудь конкретное. А то мой мозг не выдержит такой нагрузки. Закипит, — улыбаясь, попросил Нещерет.

— Тут уж, как карта ляжет, — ответил Игорь, вновь выходя из кабинета.

Чернов шел на вычислительный центр для встречи с капитаном Бондаренко. Тот много лет сотрудничал с Особым отделом КГБ, но в последнее время эти контакты стали происходить реже, потому что круг его общения агента значительно сузился. Благодаря новому месту службы, на аэродроме он практически не появлялся. В силу преклонного для младшего офицера возраста, дружеские отношения он сократил до минимума, отдавая предпочтение семье и домашнему хозяйству. На свой страх и риск, Владимир Федорович держал в заброшенном сарае за пределами гарнизоном несколько свиней и очень гордился своими фермерскими успехами. Помимо этого, он промышлял ловлей зайцев петлями, хотя старался не распространяться на эту тему.

— Какими судьбами? — воскликнул старый капитан, увидев на пороге Чернова.

— Шел мимо, дай думаю, зайду, — традиционной фразой ответил майор.

— Не надо мне рассказывать сказки. Ты часто мимо ходишь, а вот заходишь редко.

— Вы правы, Владимир Федорович. Каюсь, грешен. Захожу только по необходимости. Рутина затянула и никак не могу с ней разделаться, — попытался оправдаться Игорь.

— Хорошо, можешь считать, что извинения приняты, — улыбнулся капитан, — Рассказывай, что тебя привело ко мне?

— Вы, наверное, слышали, что в третьей эскадрилье пытались поджечь вертолет?

— Слышал, — ответил Бондаренко, — Но боюсь, что вряд ли тебе чем-то смогу помочь. Мне никто никаких подробностей не рассказывал.

— Мне нужна ваша консультация, — пояснил майор и сразу же продолжил, — На вертолете кто-то перерезал блокирующий трос на грузовой кабине. Я пробовал его перерезать штык-ножом, но безрезультатно. Чем его можно перекусить?

Бондаренко молча, не вставая со стула, открыл ящик стола, вытащил оттуда специальные кусачки и тонкий стальной тросик, напоминающий тот, которым была заблокирована дверь вертолета. Он, также молча, практически без усилий, отрезал два небольших кусочка и протянул их Игорю. Затем улыбнулся и сказал:

— Чудак-человек, и за этим ты ко мне пришел? Да эти кусачки есть у любого техника в наборе инструментов.

— А Вам они зачем? — поинтересовался Игорь.

— Как зачем? Петли на зайцев делаю, — спокойно ответил тот и предложил, — Чаю хочешь?

Чернов отрицательно покачал головой. Затем, подошел к окну и стал молча смотреть в окно. На улице уже было темно и кроме своего отражения в стекле ничего не было видно. Бондаренко не спеша, налил кипяток в кружку, положил туда три куска сахара и опустил ситечко с заваркой. Периодически он посматривал на гостя, но не мешал ему собраться с мыслями.

— А когда на зайцев петли ставите, Вы в сопки на лыжах ходите? — выйдя из состояния замешательства, спросил Игорь.

— Да делать мне больше нечего, — удивился капитан, — Я их ставлю сразу за свинарником. Зайцы — зверьки не глупые. Они к человеческому жилью тянутся, потому что там всегда зимой корм найти можно. Их даже вокруг аэродрома больше, чем кошек на помойке.

— А куропатки? — неожиданно поинтересовался Игорь.

— Что куропатки, — не понял Бондаренко.

— Куропатки тоже к человеческому жилью тянутся?

— Да, ну что ты, — протянул капитан, — Куропатки — птицы пугливые и осторожные. Они человека близко к себе не подпускают. Вот их нужно подальше от гарнизона искать.

— Спасибо, Федорович, — радостно воскликнул Чернов, — Ты не представляешь, как ты мне помог.

Он схватил свободную руку капитана и стал ее трясти так, что собеседник разлил чай на стол. Затем, схватив шапку, бегом выскочил из его каморки. Бондаренко посмотрел ему в след, вытер рукавом стол и произнес:

— Какие ж они все чокнутые эти особисты. Хоть бы раз нормальный попался.

Подойдя к штабу, Чернов вспомнил, что сегодня даже забыл пообедать. Заходить в отдел, и в который раз рассказывать Нещерету о результатах проведенных бесед у Игоря желания не было. Нужно было связать воедино все, что было получено за последние дни. Он решил пойти домой и там все спокойно обдумать. В последнее время, как ни странно, но именно дома, а не в рабочем кабинете, Игорю приходили в голову самые неожиданные решения. Вечером он долго не мог заснуть, в его, казалось бы, стройной цепочке рассуждений не хватало одного или двух звеньев для того, чтобы быть абсолютно уверенным в правоте своих предположений. Так, незаметно, он погрузился в сон.