произведении. Никогда не говорит он ничего лишнего, потому что это было бы противно условиям художественности, никогда не обезобразил он свои произведения примесью сцен и фигур, чуждых идее произведения. Именно в этом и состоит одно из главных требований художественности' [375].
Все это показывает, что в лице Чернышевского критика 60-х годов хотя и отличалась, вообще говоря, преобладанием рассудочности, но все-таки была чрезвычайно далека от той нелепой односторонности, в которой ее уличали ее враги и которую не прочь навязать ей даже ее странный и непонятливый полудруг г. Скабичевский [376]. Мы с твердым убеждением говорим, что Чернышевский, ждавший от Толстого в будущем много великих произведений, не написал бы о 'Войне и Мире' таких действительно и непростительно односторонних страниц, — односторонних до высокого комизма, — какие вышли из-под пера г. Скабичевского. Иной читатель скажет нам, может быть, что это само собой понятно ввиду той 'дистанции', которая отделяет Чернышевского от г. Скабичевского. Мы спорить и прекословить не станем. Между ними в самом деле 'дистанция огромного размера'. Но ведь вообразил же г. Скабичевский, что способен
Примечания
1
Plechanow. G. N. G. Tshernischewsky. Eine literar-historische Studie. Mit einem Porträt Tschernischewsky's. Stuttgart, Verlag von T. H. W. Dietz. 1894. Internationale Bibliothek. Band 20.
2
'Философские, исторические и литературные взгляды H. Г. Чернышевского'.
3
'Политические взгляды Н. Г. Чернышевского'.
4
Для тех товарищей, которые займутся исследованием развития экономических взглядов Плеханова, отмечаю соответствующие страницы. Пусть сравнят стр. 434–436 в издании 'Шиповник' (в нашем издании том II, стр. 147–149) и стр. 264–265 немецкого издания. Обращаю также внимание на вставку на стр. 265 и 335 немецкого издания.
5
Курсив Плеханова.
6
Им предпослано мною особое вступительное замечание.
7
'Как мало николаевские герои парадов были знакомы с военным искусством, видно, напр., из операций генерала Корфа близ Евпатории, который в виду врага не поставил никаких форпостов и вследствие этого потерял батарею и много солдат. Среди них были также и трусы, как генерал Кирьяков, который при Альме спрятался в овраге' (Очерки русской истории от Крымской войны до Берлинского трактата. Изд. анонимно. Лейпциг 1879 г. Т. 2, стр. 33.) — Несколько лет тому назад русский исторический журнал 'Русская Старина' опубликовал воспоминания одного участника Крымской кампании, в которых рассказывается, что французы с изумлением рассматривали подобранное ими на полях битвы русское оружие. 'Посмотрите, — восклицали они удивленно, — с каким оружием сражаются эти варвары!'
8
Судьба философии в России была всегда чрезвычайно изменчива. То философия правительством даже поощрялась, как оплот против 'мечтаний о равенстве и необузданной свободе', то опять изгонялась из университетов, как главный источник этих 'мечтаний'. Последнее произошло при Николае в 1850 г. 'Соблазнительным умствованиям философии положен конец!' — радостно воскликнул по этому случаю тогдашний министр народного просвещения. Некоторые из профессоров философии сделаны были при этом цензорами. Отсюда можно видеть, до какой степени неразвиты должны были быть их 'мечтания о необузданной свободе'.
9
Как известно, для русского светского духовенства обязательно не безбрачие, а, наоборот, заключение брака.
10
Из письма И. С. Тургенева к Герцену от 8 октября 1862 г.
