и функции органов.
Эллер окинул собеседника задумчивым взглядом.
— Как-то ты, Блейк, слишком умно заговорил.
— Точность формулировок — ничего больше. — Блейк поднял голову. — Оценим ситуацию трезво: мы — раковые монстры, жертвы проникающего излучения. Мы вообще уже не люди, не человеческие существа. Мы…
— Кто мы?
— Не знаю.
Блейк умолк.
— Странно, — заметил Эллер, угрюмо разглядывая свою ладонь.
Он по всякому поворачивал ее, шевелил пальцами… очень длинными, тонкими пальцами. Эллер провел ими по столу. Кожа стала очень чувствительной. Он ощущал все неровности: даже крошечные выступы и царапины.
— Что ты делаешь? — спросил Блейк.
— Пытаюсь разобраться.
Эллер поднес пальцы к лицу, чтобы получше рассмотреть. Все было какое-то тусклое, дрожало и расплывалось. Блейк сидел напротив и смотрел под ноги. Его глаза постепенно уменьшались, уходили в глубь огромного безволосого черепа. Эллер вдруг понял: они теряют зрение, понемногу слепнут. Его охватила паника.
— Блейк! — позвал он. — Мы слепнем. Зрение ухудшается, слабеют глазные мышцы и вообще весь зрительный аппарат.
— Знаю.
— Но почему? Мы же лишимся глаз! Они просто исчезнут, рассосутся. Из-за чего?
— Они атрофируются, — прошептал Блейк.
— Может, и так.
Эллер вынул из ящика стола судовой журнал с лучевым карандашом и сделал на фольге пару пометок. Зрение стремительно ухудшается, зато чувствительность пальцев растет. Совсем другие тактильные ощущения. Компенсация?
— Что думаешь? — спросил он. — Какие-то функции организма мы теряем, но взамен приобретаем новые.
— Ты про руки? — Блейк стал изучать собственные ладони. — Без ногтей пальцы работают совсем по-другому. — Он провел рукой по одежде. — Я чувствую каждую нить. Раньше такого не было.
— Значит, ногти выпали не просто так!
— И что?
— Мы считали, что никакой цели нет. Случайные ожоги, клетки гибнут, мутации. А что, если…
Эллер осторожно провел лучевым карандашом по листу. Пальцы — новые перцептивные органы. Движения точнее, тактильная чувствительность выше. Зато падает зрение…
— Крис! — громко донесся из динамика испуганный голос Сильвии.
— Что? — обернулся он.
— Я слепну. Ничего не вижу.
— Все в порядке. Не волнуйся.
— Я… мне страшно.
Эллер подошел к экрану.
— Кажется, мы теряем одни органы чувств, но вместо них получаем другие. Посмотри на свои пальцы — ничего не замечаешь? Прикоснись к чему-нибудь.
Повисла мучительная пауза.
— Да, я как будто трогаю совсем по-другому. Не так, как раньше.
— Поэтому и ногти повылезали.
— Но что все это значит?
Эллер потрогал свой раздавшийся череп, задумчиво провел пальцами по гладкой коже и вдруг, сжав кулаки, разинул рот.
— Сильвия! Ты же можешь управлять рентгеновским аппаратом! Сумеешь добраться в дальний конец лаборатории?
— Да, наверное.
— Тогда прямо сейчас сделай рентгеновский снимок. Скажи сразу, как управишься.
— Снимок чего?
— Собственного черепа. Хочу посмотреть, как изменился мозг, в особенности кора. Кажется, я начинаю понимать.
— И к чему ты пришел?
— Скажу, когда посмотрю снимок. — На тонких губах Эллера играла едва заметная улыбка. — Если я прав, то мы с самого начала шли по ложному пути!
Эллер долго разглядывал на экране рентгеновский снимок. Его отмирающие глаза с трудом разглядели в полутьме линию черепа. Руки Сильвии дрожали, поэтому картинка тоже тряслась.
— Ну, что ты видишь? — прошептала девушка.
— Я был прав. Блейк, гляди — если можешь.
Блейк приковылял, опираясь на спинку стула.
— Что там? — Он уставился на экран и заморгал. — Вижу совсем плохо.
— Мозг полностью изменился. Гляди, как разросся, — Эллер обвел пальцем лобные доли. — И еще здесь, и вот тут. Он очень сильно увеличился. Рост просто колоссальный. Извилины тоже стали больше. В лобной доле странный выступ — будто какой-то отросток. Как думаешь, для чего он?
— Понятия не имею, — отозвался Блейк. — Вроде бы эти зоны коры отвечают за самые сложные мыслительные процессы?
— Да, здесь локализуются высшие когнитивные функции. И именно эти отделы увеличились больше других.
Эллер не спеша отошел от экрана.
— И какой вывод? — спросила Сильвия.
— У меня есть теория. Могу ошибаться, но все факты она объясняет. Я подумал об этом почти сразу, когда заметил, что повыпадали ногти.
— И что же за теория?
Эллер уселся за стол.
— Ты, Блейк, лучше присядь. По-моему, сердца у нас теперь не очень сильные. Масса тела уменьшается, так что, возможно, в дальнейшем…
— Что у тебя за теория? — Блейк подошел вплотную, его узкая птичья грудь часто-часто вздымалась и опадала. Он пристально посмотрел на Эллера. — Выкладывай!
— Мы эволюционируем, — ответил Эллер. — Излучение ускорило процессы деления клеток — как при раке. Только клетки размножаются не просто так. Все изменения целенаправленные, Блейк, в них есть смысл. Мы стремительно меняемся, для нас за пару секунд пролетают целые столетия.
Блейк озадаченно посмотрел на Эллера.
— Да-да, я уверен. Больший объем мозга, плохое зрение, выпадение волос и зубов. Улучшились осязание и мелкая моторика. Развитие когнитивной сферы, абстрактного мышления. Это мозг будущего. Он эволюционирует.
— Эволюция… — Блейк медленно опустился в кресло. — Неужели правда?
— Несомненно. Разумеется, сделаем еще снимки. Хочу посмотреть, как изменились почки, желудок, другие внутренние органы.
— Мы эволюционируем! Тогда выходит, что эволюцией движут не случайные внешние воздействия. Не внутривидовая и межвидовая борьба, не слепой естественный отбор. Получается, всякий организм изначально содержит в себе путеводную нить эволюции. Она действует целенаправленно, а не случайным образом.
